Гааге в 1907 г. конвенций лишь одна – «Об ограничении случаев обращения к силе для взыскания по договорным долговым обязательствам» – имеет некий намек на желательность мирных реституций, но и этой конвенции явно недостаточно, чтобы юридически обосновать, например, возвращение «золота Трои» в Германию, Грецию или Турцию.
Собственно, вопрос о желательности включения в финансово-экономический оборот для возрождения новой, демократической России ее огромных богатств за рубежом, впервые возникнув на Первом конгрессе соотечественников в августе 1991 г. в Москве, все последующие двенадцать лет время от времени всплывал в российских коридорах власти.
При этом в нашем Экспертном совете возникло нечто вроде разделения труда: по начальникам ходил Марк Масарский, а я писал всевозможные обращения и справки (их большая коллекция, адресованная Силаеву, Гайдару, Шумейко, Черномырдину, Немцову и, наконец, Ельцину, и сегодня хранится в Текущем архиве Экспертного совета).
Общее отношение властей предержащих можно охарактеризовать старой поговоркой брежневских времен: все идут навстречу, но пройти нельзя.
Никто открыто не возражал против важных и нужных проблем (президент Б.Н. Ельцин трижды накладывал на наших бумагах положительную резолюцию, причем последний раз – накануне второго тура президентских выборов 1996 г. в присутствии М.В. Масарского, входившего в его избирательный штаб), но каждый раз бумаги тонули в бюрократическом аппарате Правительства и Администрации Президента.
Из всех высших должностных лиц на наши бумаги тогда откликнулся только Е.М. Примаков, в тот период директор Службы внешней разведки. В ответ на наше письмо и приложенную к нему справку весной 1994 г. Примаков принял меня лично. Состоялся обстоятельный часовой разговор о деятельности нашего общественного совета и путях подключения к этому благородному делу государственных органов, в частности путем создания специальной Межведомственной комиссии по защите имущественных интересов России за рубежом (в тот период ее создание мыслилось при Президенте, и Марк Масарский несколько раз обсуждал этот вопрос с тогдашним главой Администрации Президента С.А. Филатовым).
Однако и в деле создания такой комиссии еще четыре года «все шли навстречу». В конце декабря 1997 г. с помощью Масарского и А.И. Вольского и при их участии я «прорвался» к первому вице-премьеру Б.Е. Немцову в Белый дом. Борис Ефимович выразил большой скептицизм в реальной возможности возврата российских богатств из-за рубежа («что с возу упало, то пропало»), посетовал, что наши требования осложнят получение «траншей» от МВФ и других иностранных банков, но отказать А.И. Вольскому он не может – ведь батюшка Немцова когда-то в советские времена работал в промышленном отделе ЦК КПСС, возглавлявшемся всесильным тогда Вольским.
В итоге в начале января 1998 г. появились письмо Немцова Ельцину с очередным предложением создать Межведомственную комиссию и очередная положительная резолюция президента Черномырдину. После этого еще два месяца ушло на согласование кандидатуры председателя такой комиссии (Минфин и Центробанк отказались, Мингосимуществу отказали), и в конце концов остановились на Примакове, в тот момент министре иностранных дел.
Но не успели мы возрадоваться, а Примаков – сформировать персональный состав комиссии и «Положение» о ней, как Президент отправляет в отставку правительство Черномырдина.
Масарский начинает «отлов» нового премьера – Сергея Кириенко. Составляем новое письмо, подписывают Вольский, Масарский, я и Михаил Прусак, сенатор и губернатор Новгородской области, председатель Комитета по международным делам Совета Федерации.
С помощью торгпреда РФ Виктора Ярошенко – уже не в Москве, а в Париже «прорываюсь» весной 1998 г. во время официального визита нового премьера во Францию, к Кириенко, на ходу вручая свою книгу с вложенным в нее письмом нашей четверки о желательности ускорения создания комиссии. Премьер на бегу бросает – «разберемся» и улетает в Москву.
Но за оставшиеся у него три «премьерских» месяца разобраться не успевает: грянул дефолт 17 августа, и С.В. Кириенко, как и Черномырдин, оказывается в отставке.
И только Примаков, но не как министр, а уже как премьер-миристр, подписывает наконец 3 октября 1998 г. долгожданное правительственное распоряжение «О Межведомственной комиссии по обеспечению эффективного использования собственности Российской Федерации, находящейся за рубежом, и защите имущественных интересов Российской Федерации» (см. Приложения, док. 13).
Назначается и председатель этой комиссии – министр Мингосимущества Ф.Р. Газизуллин, которому в недельный срок поручается составить персональный список членов комиссии. Одновременно 3 октября 1998 г. утверждается и Положение об этой комиссии, в целом совсем неплохое (Приложения, док. 14), в котором ей поручается:
– проводить координацию деятельности органов исполнительной власти и разработку предложений правительству;
– осуществлять поиск и оформление прав собственности на имущество, находящееся за рубежом, включая недвижимое имущество, вклады и акции в зарубежных компаниях, драгоценные металлы (золото!) и иные ценности;
– проводить защиту имущественных интересов в судебных и иных инстанциях за рубежом;
– осуществлять координацию работы по подготовке государственной концепции управления федеральной собственностью, находящейся за рубежом;
– делать предложения в правительство об изъятии и о перераспределении имущества РФ, находящегося за рубежом, в случае выявления правонарушений и фактов его использования не по назначению, а при наличии признаков злоупотребления комиссия информирует правоохранительные органы.
Было крайне приятно увидеть в этом Положении отражение предложений нашего Экспертного совета:
– комиссия «координирует осуществление мероприятий по отработке механизма проведения работ по поиску недвижимого и движимого имущества, принадлежавшего ранее Российской империи и бывшему СССР и находящегося за рубежом, по обеспечению правовой защиты имущественных интересов», включая оформление прав собственности на «царское» и «советское» имущество, а также «выделение средств государственной поддержки на осуществление этой деятельности (выделено мною. – Авт.)».
Ведь именно этим – поиском дореволюционного и советского имущества – более восьми лет занимался наш Экспертный совет, собрав в своем Текущем архиве самый полный пока банк данных.
И члены нашего Экспертного совета пришли в восторг, когда прочитали в Положении такую статью: комиссия «организует проведение в Российской Федерации и за рубежом симпозиумов, семинаров, „круглых столов“ и конференций по проблемам, относящимся к компетенции комиссии, а также взаимодействует со средствами массовой информации в целях обеспечения гласности и информирования населения Российской Федерации о политике государства в области защиты имущественных интересов Российской Федерации за рубежом».
Именно «информированием населения» и занимались члены нашего Экспертного совета с 1991 г. (главным образом М.В. Масарский и я), правда, не всегда жалуя при этом «политику государства в области защиты имущественных интересов Российской Федерации за рубежом».
Ведь как раз в период создания этой комиссии две крупные частные телевизионные фирмы – НТВ- интернешнл и ТСН – обратились ко мне с предложением стать автором и ведущим двух очень крупных проектов (один – на 12 передач, другой – на 24, по 26 минут каждая), рассчитанных на отечественного и зарубежного (русская диаспора в США, Западной Европе и Израиле) телезрителя по «царскому» золоту и советской недвижимости именно «в целях обеспечения гласности».
Но, как водится на Руси, когда за реализацию дела национально-государственного масштаба берется отечественная бюрократия, любой даже очень хороший правительственный документ превращается в свою противоположность.
Во– первых, хотя в постановлении, подписанном Примаковым 3 октября 1998 г. указывался недельный срок формирования персонального состава комиссии, чиновники Мингосимущества «формировали» его три месяца, и только к январю 1999 г. к первому организационному заседанию, комиссия была сформирована из 18 человек (никто из членов нашего Экспертного совета в список не попал, на что на заседании Совета
