мальчики, и просятся к нему в землянку, и сказываются бродягами. Он говорит, что готов пустить к себе любого, кто его об этом попросит.
– Я уже не первую весну бываю здесь, – сказал он, – и я знаю всех знатных и влиятельных людей.
Мальчики говорят, что они хотели бы заручиться его покровительством и набраться у него ума- разума.
– Нам очень любопытно поглядеть на могущественных людей, о которых столько рассказывают.
Халльбьёрн говорит, что надо спуститься к берегу и он, мол, тотчас узнает любой корабль из тех, что будут подходить к берегу, и расскажет им, чей это корабль. Они благодарят его за такую доброту. Вот они спускаются к берегу, к самому морю, и видят: подходят корабли.
Старший мальчик сказал:
– Чей это корабль, что сейчас ближе всех к берегу?
Халльбьёрн сказал, что это корабль Бёрка Толстяка.
– А кто плывет на следующем?
– Гест Мудрый, – ответил тот.
– А кто такие плывут теперь и ставят корабль у вершины фьорда?
– Это Торкель, сын Кислого, – ответил тот.
И вот видят они, что Торкель сходит на берег и садится неподалеку, а люди его тем временем сносят с корабля груз, чтобы его не подмочило. Бёрк же покрывает землянку.
На Торкеле русская меховая шапка и серый плащ, скрепленный у плеча золотою пряжкой, а в руке меч. Тогда Халльбьёрн с мальчиками подходят туда, где сидит Торкель. Вот заводит разговор один из мальчиков, тот, что постарше, и говорит:
– Что это за знатный человек сидит здесь? Не видывал я человека собой красивее и благороднее. Торкель отвечает:
– Спасибо на добром слове. Меня зовут Торкель.
Мальчик сказал:
– Верно, нет цены тому мечу, что у тебя в руках. Не дашь ли ты мне взглянуть на него? Торкель отвечает:
– Странная это просьба, но, пожалуй, я дам тебе взглянуть. И протягивает ему меч. Мальчик взял меч, отступил немного, развязал завязки на ножнах 16 и обнажил меч. Увидев это, Торкель сказал:
– Я ведь не разрешал тебе обнажать меч.
– А я и не просил у тебя разрешения! – сказал мальчик. И он заносит меч и рубит Торкеля по шее так, что слетела с плеч голова. И как только это произошло, Халльбьёрн-бродяга вскакивает на ноги, а мальчик бросает наземь окровавленный меч, хватает свой посох, и бегут они оба с Халльбьёрном и его людьми. Бродяги насмерть перепугались. Вот они пробегают мимо землянки, которую покрывал Бёрк. А около Торкеля собирается толпа, и людям невдомек, чьих рук это дело. Бёрк спрашивает, что значит весь этот шум и гам подле Торкеля. А Халльбьёрн и бродяги как раз пробегали мимо его землянки, – всего их было пятнадцать человек, – и когда Бёрк спросил это, отвечает ему младший мальчик по имени Хельги (того же, кто совершил убийство, звали Берг):
– Не знаю, что они там обсуждают. Но думаю, что они спорят о том, остались ли после Вестейна одни только дочери или был у него еще и сын.
Халльбьёрн бежит в свою землянку, а мальчики – в соседний лес, так их и не нашли.
XXXIX
Вот люди бегут к землянке Халльбьёрна и спрашивают, что это все значит. Бродяги и рассказывают, что, мол, пристали к ним двое парнишек, но, говорят, что все это было для них как гром среди ясного неба. Они, мол, знать не знают, кто такие эти мальчики. Все же они рассказывают, как те выглядели и какие вели разговоры. Бёрк судит по словам, что сказал Хельги, что это, верно, сыновья Вестейна. И он идет затем к Гесту и держит с ним совет, как теперь поступить. Бёрк сказал;
– Кому как не мне надлежит начать тяжбу об убийстве моего шурина Торкеля. Кажется нам, что не так уж невероятно, что это и впрямь дело рук сыновей Вестейна, ибо, насколько мы знаем, ни у кого, кроме них, не было причины для распри с Торкелем. И может статься, что на сей раз они ускользнули. Дай же совет, как приступить к этой тяжбе.
Гест отвечает:
– Если бы я совершил это убийство, мне бы казалось разумным прибегнуть к такому способу, чтобы расстроить начатую против меня тяжбу: я бы назвался чужим именем.
И Гест всячески отговаривает Бёрка от тяжбы. Все считали, что Гест не иначе как был в сговоре с мальчиками, ибо он доводился им родичем. Так Бёрк и отступается, и ничего из тяжбы не выходит. А Торкеля схоронили по старому обычаю, и люди разъезжаются с тинга по домам. Больше на этом тинге ничего важного не случилось. Сильно не по душе Бёрку эта поездка, хоть он уже и привык к подобному. И этот случай обернулся для него одним стыдом и позором.
А мальчики идут, пока не добираются до Фьорда Гейртьова. и десять ночей они проводят под открытым небом. Они приходят к Ауд, а Гисли как раз был там. Они приходят ночью и стучатся в двери. Ауд открывает им, и приветствует их, и спрашивает, что нового. Гисли же лежал в постели в подземелье, и, когда ему грозила опасность, Ауд нарочно повышала голос. Вот мальчики рассказывают ей об убийстве Торкеля и как они ухитрились сделать это. Говорят они ей и о том, как долго они ничего не ели.
– Я пошлю вас, – сказала Ауд, – за горы, во Мшистую Долину, к сыновьям Бьяртмара. И дам вам еды, и с вами будет от меня знак, по которому они как-нибудь вас укроют. И делаю я это потому, что не хочу вынуждать Гисли оказывать вам помощь.
Вот мальчики уходят в такой лес, где их не могут найти, и едят, ибо они давно уже ничего не ели, а насытившись, ложатся спать, ибо их очень клонило ко сну.
XXX
Теперь надо рассказать, что Ауд идет к Гисли и говорит:
– Мне очень важно знать, как ты на это посмотришь и выполнишь ли ты мою просьбу, хоть я и не имею права просить тебя об этом.
Он соглашается ее выслушать и говорит:
– Знаю, что ты собираешься рассказать мне про убийство моего брата Торкеля.
– Так оно и есть, – сказала Ауд, – и мальчики пришли сюда и хотят, чтобы вы с ними теперь помогали друг другу, и, по их словам, им не на что больше надеяться.
Он отвечает:
– Не снесу я такого, чтобы видеть убийц моего брата и быть заодно с ними.
И он вскакивает на ноги и хочет выхватить меч. И он сказал вису:
Тогда Ауд сказала, отступив в сторону:
– У меня хватило ума не искушать судьбу и не оставлять их здесь.
Гисли сказал, что так оно всего лучше, чтобы им не встречаться. И он быстро успокаивается, и все идет пока без перемен.
Рассказывают, что ему осталось теперь прожить не более двух лет из тех, о которых говорила женщина его снов. И к концу того срока, что Гисли оставался на Фьорде Гейртьова, снова возвращаются его сны, и это все тяжелые сны. Теперь всегда приходит к нему недобрая женщина, и лишь изредка добрая. И вот однажды ночью снится Гисли, что пришла к нему добрая женщина. Она явилась на сером коне и позвала с собою, в свое жилище, и он согласился. И вот они приезжают к дому, больше похожему на палаты, и она ведет его в тот дом. И казалось ему, что всюду там на скамьях подушки и все так хорошо убрано, она пригласила его пожить там и отдохнуть.
– И ты приедешь сюда, – сказала она, – когда умрешь, и будешь жить здесь в довольстве и счастье.
Тут он просыпается, и он сложил несколько вис о том, что ему снилось.
