4
Долго пришлось княгине Ольге со свитой своей добираться до Константинополя. Далекий и трудный путь расстилался перед ними через Днепр и Русское море. Но они миновали его счастливо: опасные пороги прошли по полой воде, море было спокойное, тихое, с суши за ними до самой земли уличей следила дружина и дымами подавала знак, что там все спокойно.
Разумеется, не обошлось и без приключений. И купцы, и послы, да и сама княгиня не боялись моря, выдерживали качку. Но с княжескими родственницами хлопот было немало. Как только налетал легонький ветер и вокруг разыгрывались волны, их мутило, валило с ног, они призывали на помощь всех богов, проклинали море, Константинополь. Княгиня Ольга, сидя на корме, наблюдала их муки и страдания, сжимала пересохшие от ветра и морской воды уста и отворачивалась, всматриваясь в даль.
Она впервые в жизни видела море и теперь все время любовалась его бесконечным простором, то голубым, то синим, то ярко-зеленым лоном, рассветами, ясными днями, чудесными вечерами.
Лодии плыли не только днем. Если стояла хорошая погода, продолжали плыть и ночами. Тогда на лодиях все спали, не слышно было ни голосов, ни крика, над морем стояла необычная тишина. Только гребцы поднимали и опускали весла да за бортами журчала вода.
Но эти звуки не мешали, а помогали думать, мечтать, любоваться. Княгиня Ольга смотрела на чудесный ночной мир, на звезды, ярко горевшие вверху, на их отблески, мерцавшие, как угольки, на ровном водном плесе, слушала далекие крики заблудившейся чайки.
«…Русское море! — думала княгиня. — Как и вся Русь, оно велико, необъятно, прекрасно в своих берегах. Сколько тут простора, воли, неземной красы!»
И она снова и снова задумывалась над тем, хорошо ли поступила, отправившись в Константинополь. Ведь она не с оружием двинулась в путь, не ведет за собою рать. С нею жены, послы, купцы, все они хотят сказать императорам, что Русь велика и могуча, у нее есть вдосталь солнца, земли и моря, она ничего не требует от Византии, хочет только жить в мире и любви, торговать.
И еще хочет сказать княгиня от всех русских людей императорам Византии, что у русов есть свое солнце, свои земли и моря, они никогда не посягали и не посягнут на Византию, но не хотят и не допустят, чтобы Византия посягала на Русь.
И княгиня верила, что сумеет добиться согласия с императорами, что будет между ними спокойный, задушевный разговор. Когда-то древние князья, а позднее Олег и Игорь с оружием ходили на Константинополь, с копьями и мечами. Сейчас идет она с добрым словом, как христианка, есть с нею и пресвитер истинной веры — священник Григорий.
Только об одном думала с беспокойством княгиня — о возвращении обратно на Русь. В темные ночи, когда не видно было берегов, позади ее уголка стоял у кормила старый Супрун. Он еще с Игорем ходил в Константинополь, знал пути в безбрежных просторах моря, уверенно вел вперед лодию княгини.
Но он говорил:
— Все это ладно, матушка княгиня, плывем в мае-размае, когда на море тишина и покой, знай себе плыви да плыви. Хорошо будет, коли мы вскоре будем назад возвращаться. Но что будет, матушка княгиня, если мы замешкаемся в том Константинополе…
— А что такое, Супрун?
— Страшно море Русское осенью, когда начинается ревун, — отвечал Супрун. — Тогда, матушка моя, дует здесь такой ветер, что волны встают горами. В море пойдешь — потопит, к берегу двинешься — разобьет о скалы. Страшно Русское море осенью.
«Скорее, — думает княгиня, — в Константинополь — и обратно в Киев».
Среди темной ночи длинным ключом плыли лодии, и на всех однообразно скрипели весла, налегали на них гребцы. Они спешили, боялись грозного Русского моря.
5
Император Константин узнал, что лодии русов движутся к Константинополю, еще тогда, когда они проходили устье Дуная.
В Византии всегда интересовались тем, что творится в землях над Русским морем. На протяжении столетий императоры Восточной Римской империи расширяли ее границы и покорили мечом большую часть тогдашнего мира на западе и юге. Но на европейской суше у них был только клочок земли У Пропонтиды, и поэтому они стремились расширить свои владения на восток и север.
Что за земли лежат там, в Константинополе, достоверно не знали, что за люди живут там, представления не имели. И поэтому историки их писали:
«Земля там хлеборобная, воздух чистый и животворный. Они живут дольше и счастливее других людей, ибо не знают ни болезней, ни злобы, ни войны, а проводят дни свои в невинных, беспечных утехах и в гордом спокойствии. Жильем им служат прекрасные леса и дубравы, плоды древесные — их пища; умирают они спокойно, и только когда жизнь теряет для них всякую ценность, тогда они устраивают пир для родичей и внуков, украшают венками головы свои и бросаются в волны морские…» (Плиний).
Разумеется, такая чудесная земля, да еще населенная столь незлобивыми, счастливыми людьми, которых ромеи называли гипербореями, очень привлекала императоров римских. Они были не прочь покорить эту землю, а людей ее, как и множество других народов Азии и Африки, превратить в рабов империи.
Греческие купцы садятся на свой корабли и выходят в Русское море, достигая его северных и даже далеких восточных берегов. Их встречают там местные жители — гипербореи — и радушно их принимают, называют гостями своими, ибо первейшим обычаем людей, живущих у Русского моря, было принимать гостей, как братьев. И греки, возвращаясь на родину, называют море, в котором они побывали, Понтом Евксинским.[92]
У себя на родине эти первые купцы рассказывают необычайные вещи о Понте Евксинском и людях, живущих на его берегах. Это, оказывается, вовсе не гипербореи, а скифы, анты, склавины. На берегах Днепра, где стоит град Киев, издавна живет Русь, еще дальше на север — другие племена, которых купцы не видали, и все это очень мирные, гостеприимные, подчиненные Киеву люди.
И земля у них богатая: в ней бесчисленное множество городов и селений, а на полях вокруг них сеют зерно, пасут скот, в лесах бьют дорогого зверя, в реках ловят рыбу. Это поистине богатая земля.
Тогда к берегам Русского моря отправляются уже не только купцы. С большими дружинами едут туда греческие патрикии — полководцы, стремящиеся, как это делалось везде и повсюду, захватить плодородные земли у моря. Они высаживаются на берег, закладывают там города, оседают в низовьях Днепра, вторгаются на большой полуостров, что врезается в Русское море, пробиваются на далекое восточное побережье.
Так проходили века, и города эти то рассыпались в прах, то снова вырастали, разрушались и опять возрождались. Ибо, как оказалось, люди у Русского моря охотно принимали у себя греков, если они приезжали как гости, но брали в руки оружие и нещадно били, если видели в них завоевателей. Так были разрушены все города на низовьях Днепра, у Русского моря, на восточном его побережье. И завоеватели удержались только на полуострове, врезавшемся в море, — в земле Корсунской.[93] Именно тогда в Константинополе стали называть Русское море Понтом Аксинским.
А потом и сами князья Руси, во главе с князьями киевскими, с большими своими дружинами, на сотнях лодий переплыв Русское море, явились в Константинополь. И были это не те гипербореи, о которых писали историки ромейские, а сильные, непобедимые люди.
Русские князья приходили в Константинополь не приневоливать ромеев. Они говорили, что у них есть вдосталь земли и богатства, что русские люди хотят водить любовь и дружбу с другими народами, но не могут терпеть, когда чужеземцы-ромеи строят свои города на берегах их Русского моря, лезут на
