императоров было наемное войско.
Каган Симеон со своим войском бил ромеев под Адрианополем, подчинил себе солунскую, драчскую и адрианопольскую фему Византии, войско его стояло под самыми стенами Константинополя, дошло до Босфора.
И тогда каган Симеон провозглашает себя кесарем болгар и греков, болгарские епископы объявляют болгарскую церковь независимою от константинопольского патриарха и выбирают своего, болгарского, патриарха, а сам Симеон готовится к новому походу, чтобы добить императоров.
Но как раз тогда, когда кесарь Симеон готовится окончательно разгромить императоров и научить их уважать другие народы, он перед своим дворцом падает мертвый с коня. Яд? Возможно, что и так. Кто? Это оставалось тайной Константинополя.
Георгий Сурсувул, главный болярин, зять и близкий друг Симеона, повел войско нового кесаря — сына Симеона Петра — на Константинополь. Кони уже мчались по Фракии и Македонии, уже близка была победа…
Но вдруг войско болгар останавливается. Императоры шлют молодому кесарю Петру богатую дань, и он ее принимает. Затем кесарь Петр объявляет, что он женится на дочери императора Христофора Марии, а немного спустя кесарь прибывает в Константинополь, стоит перед престолом церкви на Влахерне, которую жег его отец Симеон, венчается с Марией, ей даже нарекают новое имя — Ирина, что означает — мир. Императоры обещают впредь жить в мире и любви с болгарами, ежегодно давать василиссе Ирине приданое — дань Болгарии.
5
Василисса Ирина радушно принимала в своем китоне василиков из Константинополя.
Это была уже не та восемнадцатилетняя стройная, прямая, гибкая, как кипарис, гречанка, владевшая сердцами многих и настолько пленившая молодого кесаря Болгарии Петра, что он забыл заветы отца, продал свой народ и изменил отчизне.
Василиков из Константинополя принимала теперь стареющая женщина, с длинной шеей и тонкими руками, некрасивая, к тому же больная — василисса Ирина страдала в этой горной стране от зоба.
Но она была и осталась гречанкой — говорила только по-гречески, читала книги, написанные в Константинополе, заботилась о том, чтобы в Большом дворце болгарских кесарей все напоминало Константинополь.
Иногда это выглядело смешно. В Большом дворце в Преславе, как и в Константинополе, были свои Магнавра, Орология, Левзиак, Ипподром, китоны, тут все так же сверкало мрамором, золотом, серебром. Но все это было каким-то мелким, недозрелым, как листва на дереве, растущем на голой скале.
За тридцать лет, проведенных василиссой Марией в Преславе, она добилась того, что здесь были заведены порядки византийского двора. Тут, как и в Большом дворе Константинополя, кесаря называли василевсом, а ее — василиссою; их окружал синклит, который денно и нощно славословил обоих; синклит этот получал от кесаря щедрые подарки, владел Преславою, а по всей Болгарии кметы и топархи[140] старались во всем подражать Преславе. И теперь, когда василики императора Константина явились в китон василиссы Ирины, — она принимала их, как и в Константинополе, а возможно, еще сердечнее и теплее, расспрашивала, как идет жизнь в Большом дворце, интересовалась, как поживают ее брат и сестры.
Василики, разумеется, первым делом отдали василиссе свои дары. Это были ценные ткани, изделия из кости и эмали, золотое оружие — меч, щит, шлем, вина и благовония из южных стран, золото и серебро в слитках и монетах с изображением императора Константина.
Василисса Ирина просила передать императору Константину ее искреннюю благодарность за эти дары — очередное приданое. Ткани она возьмет себе и раздаст придворным, чтобы они были одеты, как в Константинополе, оружие и вино василики пусть преподнесут кесарю Петру, золото и серебро она употребит на украшение Большого дворца Преславы.
Василики рассказали и о том, что заставило их в ненастье добираться до далекой Преславы.
— У нас в Константинополе все это время была киевская княгиня Ольга, — сказали они василиссе Ирине.
— Что понадобилось северной княгине в Константинополе? — сразу заинтересовалась она.
— О, северная княгиня очень хитра, — отвечали василики. — Ей хотелось бы иметь много льгот… Больше, чем у ее соседей и у Болгарии…
— Чего же именно хотела эта княгиня? — поджала губы василисса Ирина.
— Она хотела бы, Чтобы ее купцы без ограничений торговали в Константинополе, возмущалась, что мы помогли хозарам построить город Саркел на Итиль-реке, удивлялась, что императоры породнились с хозарскими каганами, и, как видно, была бы не прочь, чтобы сын ее Сфендослав обвенчался с одной из девиц царского рода…
— Ого! — засмеялась василисса Ирина. — Северная княгиня знает, чего хочет, а хочет она немалого. Породниться с императором ромеев, женить Сфендослава на одной из василисс?! Надеюсь, император Константин ответил этой эллинке как следовало?
— Император Константин проучил северную княгиню: несколько месяцев держал ее с послами в монастыре Мамонта, потом принял и выслушал. Но ничего ей не дал и не пообещал. Что может быть общего между богоспасенной Византией и некрещеной Русью?
— Ха-ха-ха! — долго смеялась василисса Ирина. — Несколько месяцев в монастыре, а потом отказ? Похоже на императора Константина, он хороший политик.
— Однако, — продолжали василики, — княгиня Ольга, поскольку разговор с императором Константином ничего ей не дал, решила ехать и уже едет домой через Болгарию…
— Через Болгарию? — искренне удивилась василисса. — Что ей здесь, у нас, нужно?
— Именно поэтому мы и приехали сюда, — хором отвечали василики. — Насколько мы понимаем, княгиня Ольга, уехав несолоно хлебавши из Константинополя, хочет навязать Болгарии то, что ей не удалось навязать Византии…
— Ха-ха-ха! — снова расхохоталась василисса Ирина, отчего ее зоб, грудь и все дородное тело содрогалось. — Ну, скажите, какая любовь и дружба может быть у нас с Русью?
— Кто знает! — отвечали василики. — В прошлом каган Симеон и князь киевский Игорь, побратавшись между собою, причинили Византии очень много зла. Каган Симеон тогда же, как нам хорошо известно, послал на Русь немало своих священников, дал им книги, и многие русы ходили сюда, в Болгарию… Еще бы — они друг друга понимают, у них схожие обычаи…
— Довольно! — крикнула василисса Ирина. — То, что было в Болгарии при кагане Симеоне, больше никогда не повторится. Болгария теперь такова, какой ее хочет видеть Константинополь.
И василисса Ирина закончила:
— Пусть княгиня Ольга приезжает в Преславу, мы примем ее тут так же, как принял ее Константинополь.
6
Кесарь Болгарии Петр долго беседовал со старшим болярином, или, как часто называла его василисса Ирина, паракимоменом Георгием Сурсувулом.
Стар был болярин Сурсувул, поседели его волосы, глубокие морщины изрезали лоб, густые седые брови низко нависли над острыми темными глазами. Только длинные усы сохранили почему-то свой прежний темный цвет.
Впрочем, болярин Сурсувул все же сохранил со времен молодости статную фигуру воеводы, глаза у него были зоркие, пытливые, исполненные беспокойства, тревоги.
