— Дорогая, как ты? Как все?
— Прекрасно. Отлично. Замечательно.
Этот ответ был не совсем то, чего ожидала Элайн. Она озадаченно спросила:
— Но ты была на похоронах?
— Да, это было ужасно, я возненавидела каждое мгновение.
— Тогда почему не едешь на юг?.. Мы здесь пробудем еще несколько дней.
— Я не могу приехать. — Лиз колебалась. Обычно, когда речь заходила о ее собственных делах, она вела себя словно улитка — быстренько пряталась в свою раковину. Элайн постоянно жаловалась, что никогда не знает, что происходит в жизни ее единственной дочери. Но теперь Лиз внезапно почувствовала себя уверенно. Волнение сегодняшнего утра и вероятные события завтрашнего дня придали ей смелости. Она прежде никому не говорила об Оливере, так как не имела никакой надежды на его взаимность, а тут она доверительно сообщила матери:
— Дело в том, что Оливер здесь ненадолго и он придет завтра ужинать.
— Оливер? Оливер Карнеи?
— Да, конечно, Оливер Карнеи. Что, мы знаем другого Оливера?
— Ты имеешь в виду?.. Из-за Оливера...
— Да. Из-за Оливера. — Лиз рассмеялась. — О, мамуля, не будь настолько наивной.
— Но я всегда считала, что это был Ч...
— Нет, это не так, — быстро перебила мать Лиз.
— И что Оливер думает обо всем этом?
— Ничего. Я не думаю, что ему это не понравится.
— Ну ладно, я не знаю... — Элайн явно была смущена. — Я не ожидала такого развития событий, но если ты счастлива...
— Да. Я счастлива. Поверь мне, я никогда не была так счастлива.
Мать неуверенно сказала:
— Хорошо, сообщи о дальнейшем.
— Сообщу.
— И предупреди меня, когда соберешься на юг...
— Мы, вероятно, прибудем вместе, — предположила Лиз, уже воображая это. — Возможно, мы приедем вместе.
Элайн наконец повесила трубку, Лиз последовала ее примеру, обернула банное полотенце вокруг себя потуже и пошла назад в ванную. Оливер. Она произнесла его имя много раз. Оливер Карнеи. Она залезла в ванну и пальцами ноги повернула кран с горячей водой. Оливер.
Движение к северу было подобно движению во времени назад; поздняя весна была повсюду, но в Лондоне, по крайней мере, уже появлялась зелень — распускалась густая листва на деревьях, в парке появились первые звезды желтых крокусов, вдоль тротуаров цвели нарциссы и фиолетовые ирисы, тут и там в витринах магазинов была выставлена летняя одежда, что заставляло думать об отпуске, круизах, синих небесах и солнце, но на севере все было не так.
Автострада лентой проходила через скучную страну, серую и холодную, где ничего не росло. Дороги были мокрыми и грязными. Каждый проезжающий мимо грузовик обдавал грязью старый автомобиль Калеба, целые потоки которой заливали ветровое стекло, и «дворники» еле успевали справляться с этой напастью, работая практически непрерывно. Вдобавок ко всем неудобствам ни одно из окон не закрывалось до конца, а нагрев салона или не работал, или нуждался в некоем секретном регулировании, тайной которого ни Джоди, ни Каролин не владели. Не важно по какой причине, но отопление не работало.
Несмотря на все это, Джоди был в самом лучшем расположении духа. Он старательно изучал карту, пел, подсчитывал их среднюю скорость и оставшееся расстояние.
— Мы проехали треть пути... Мы — на полпути туда... Через пять миль мы приедем в Шотландский Уголок. Интересно, почему это место называется Шотландский Уголок, когда оно находится даже не в Шотландии?
— Возможно, туда любят приезжать шотландцы.
Джоди подумал, что это очень забавно.
— Мы никогда не были в Шотландии. Никто из нас. Интересно, почему Ангус поехал именно в Шотландию?
— Когда мы найдем его, мы спросим.
— Да, — бодро согласился Джоди, не переставая размышлять об Ангусе. Он повернулся назад к рюкзаку, который они предварительно разумно наполнили провизией. Открыв его, он заглянул внутрь. — Что бы тебе хотелось? Есть бутерброды с ветчиной, вернее, остатки бутербродов, довольно симпатичное яблоко и немного шоколадного печенья.
— Ничего. Спасибо, я не хочу ничего.
— Не возражаешь, если я съем бутерброд с ветчиной?
— Нисколько.
После Шотландского Уголка они поехали по трассе А68. Маленький автомобиль двигался по суровым просторам севера через Оттербурн и далее к Картер-Бару. Дорога шла вверх, довольно круто виляла туда и сюда. Преодолев последний холм, они проехали мимо пограничного указателя. Перед ними раскинулась Шотландия.
— Мы — на месте, — удовлетворенно прокомментировал Джоди. Но Каролин видела только просторы гористой серой страны и снег на вершинах холмов.
Ее терзали недобрые предчувствия, она заметила:
— Не кажется ли тебе, что скоро пойдет снег? Ужасно холодно.
— Ну, не в это же время года.
— А как же те холмы?
— Там он остался с зимы. Не успел растаять.
— Небо ужасно потемнело.
Это было правдой. Джоди нахмурился:
— А что, имеет значение, если пойдет снег?
— Я не знаю. Но у нас нет зимних шин, и я никогда не ездила в плохую погоду.
Мальчик немного помолчал.
— Все будет хорошо, — попытался успокоить он сестру и снова взял карту. — Теперь следующий пункт, куда мы должны добраться, — Эдинбург.
Когда они доехали до Эдинбурга, было почти темно. По городу гулял довольно сильный ветер, неярко горели фонари. Конечно же они заблудились, но в конце концов выехали на нужную улицу с односторонним движением, которая привела их на мост к автостраде. Они остановились в последний раз заправиться бензином и долить масла. Каролин вышла из автомобиля, чтобы размять ноги, пока рабочий из гаража проверял воду и мыл грязное ветровое стекло влажной губкой. Он осматривал изношенный путешествием небольшой автомобиль с некоторым интересом, а затем обратил внимание и на пассажиров.
— Издалека едете?
— Из Лондона.
— И в какую сторону?
— Мы идем в Страткори. В Пертшире.
— Далековато.
— Да. Мы знаем.
— Вы едете в грязную погоду.
Джоди понравился его выговор: гр-р-рязную. Мальчик тихонько повторил это слово, подражая рабочему.
— Разве?
— Да. Я только что слышал прогноз погоды. Пойдет снег. Будьте осторожны. Ваши шины... — Он пнул их мысом ботинка. — Ваши шины плоховаты.
— Все будет нормально.
