дурная шутка? Мою мать тоже Полиной звали! А папочку нашего, случайно, не Павликом звали? Во, будет прикол!
— Да заткнись ты! — не выдержал я. — Не до тебя сейчас! Дай с мыслями собраться!
Но воздействие сработало в точности до наоборот.
— Господи! — забеспокоилась мамаша и подхватила меня на руки. — Что с тобой? Маленький мой! Ты чего так испугался!
Она, как и было задумано, заходила туда-сюда со мною по комнате, стараясь угомонить 'спокойное' дитя. Только поза меня опять не устраивала.
Я дал стервецу ещё немного покричать, чтобы мамаша, всё-таки, поняла, что поза в стиле 'люлька из рук' мне не по нраву. И, когда желаемое было достигнуто, в ход пошли успокоительные средства в виде разных там белочек и зайчиков неправильного цвета. Мне стоило немало попотеть, представляя, как они трепыхаются у меня перед мордой и какую при этом радость я испытываю, прежде чем маленький террорист соизволил заткнуться и в недоумении стал оглядываться по сторонам: где, мол, обещанное? Мамаша в это время уже из сил выбилась, наматывая круги по миниатюрной комнате. Большой она мне уже не казалась. Три шага туда и столько же обратно.
— Миленький мой, хорошенький мой, да что ж ты так разоряешься? — непрерывно приговаривала она, вышагивая взад-вперёд и тряся меня, как липку. — Что у тебя болит, мой маленький, а?
— Да ничего у меня не болит! — фыркнул я и стервец в качестве перевода вырыгнул ей на плечо недавно съеденное. — Понимать надо, что ребёнку требуется!
Перевод шёл параллельным потоком в виде пузырей и бессмысленного агуканья, несказанно радовавшего родительницу, затаившую дыхание, когда ненаглядное дитя всё-таки заткнулось. Будто и не было того взрыва недовольства за минуту до этого.
— Вот так, поноси немного в такой позе! — распорядился я, настраивая непослушные органы зрения.
И вот оно, свершилось! Мать как будто почувствовала, что нам с квартирантом надо было. Чем-то отвлечённая, она замерла у той стены, где висел вожделенный прямоугольник. Я собрал последние силы и, сощурившись, насколько позволяла неразвитая мимика, посмотрел в верхнюю часть календаря.
Силы покинули меня, когда я увидел, что на нём было написано!
Листок предыдущего дня был оторван неаккуратно, но, будто именно для меня, огрызки предыдущего куска бумаги в месте, где был написан текущий год, делали изгиб и открывали надпись: '1957'.
ЭТО ГОД МОЕГО РОЖДЕНИЯ!!!
И я всё понял…
Что было потом, я плохо помню. Видимо, спать в эту ночь матери не пришлось. Дитя просто черти мучили! Орал, не переставая, несколько часов подряд!
Я не подавал признаков жизни. Я был шокирован. Нет, я был просто убит. Самые мои худшие подозрения оправдались. Я догадывался о чём-то таком, но до последнего момента не хотел в это верить. Искал другие объяснения.
А их нет, других. Оно одно. Чьей-то жестокой волей моё сознание закинуто в моё же прошлое, в тело меня самого, но ещё пребывающего в младенческом состоянии. Мне был великодушно оставлен весь мой жизненный опыт, ощущения себя, как цельной личности. Личности, прожившей без малого пятьдесят пять лет! Создавшей многодетную семью, и семью неплохую. Мне было, кем гордиться. Детки получились неплохими людьми. Я сам состоялся, как личность. Жил, творил, работал. И вот теперь, как неумелый двоечник вынужден второй раз войти в одну и ту же реку, как говорят на Востоке. Там, правда, речь шла о том, что невозможно дважды войти в одну и ту же реку, так как вода всё время течёт и её состав каждый раз иной. Но, оказывается, нет ничего невозможного. Я опять оказался в начале пути.
Что это? Указание на то, что я наделал кучу ошибок, или нечто другое? Шанс подкорректировать несостоявшиеся, упущенные варианты в прошедшей жизни?
Как понимать? Это дар или наказание? Плюс заточение?
Ответа я не знал. Я понимал только одно: свою семью я теперь не увижу. Вернее, увижу, но через много лет, когда опять пройду той же дорогой, ничего не меняя.
Знать бы, кто принимает подобные решения?
'Кто'! А ты ещё не догадался?
Или старательно придуриваешься?
Это тебе ответ на вопрос, есть ли Бог на самом деле?
Тебя это интересовало?
Узнал ответ?
Ну, и какова будет реакция?
А какая может быть реакция? Кто мы по сравнению с Ним? Кто я, в данном случае? Вошь подковёрная.
Он — Сила! И правит нами без сомнения и по справедливости.
Только вопрос весь в том, в чём она, эта справедливость? Как осознать, за что тебя так? За какие такие прегрешения?
Или за заслуги?
Ага, заслуги… Вон, и орден как раз подоспел. Дерёт глотку всю ночь. Матери спать не даёт…
Так вот ты какой, цветочек аленький…
Н-да… Попал…
И что будем делать?
— М?..
А что тут будешь делать? Жить. Учить вот этого сыкуна и серуна Родину любить…
Да… Вот, значит, куда я попал. На похороны своего отца. Третьего сентября 57-го года — это дата его смерти.
Это что ж получается? Мне теперь самому для себя предоставляется возможность быть отцом? Ну, если не отцом, то уж точно наставником, старшим товарищем, вооружённым богатым жизненным опытом. Это позволит мне вот этому стервецу, что сейчас орёт благим матом, не повторять собственных ошибок? Чётче спланировать и понять предстоящие события на базе знания будущего? Которое для меня самого — уже прошлое?
Хм… А в этом ведь что-то есть…
Эту мысль надо будет додумать…
Не сейчас, конечно, не под аккомпанемент истерических завываний. И чего, спрашивается, кричит? Ну плохое настроение, понятно. Но зачем же об этом так громко? Мать вон вся испереживалась по поводу, что у разлюбезного сыночка что-то болит. А он просто дурью мается. Депрессия у него, видите ли! То есть, у меня. А моё состояние передаётся и ему. Если я давно научился держать себя в руках, то ему это ещё предстоит.
Пора бы и пожалеть женщину. Мать она мне всё-таки…
А я-то думаю, почему мне знакомы эти черты лица? Мать не признал. Ну да, я-то её видел, в основном, уже в возрасте, общий образ несколько изменился. А здесь она ещё молоденькая девочка. Такую её я уже забыл. Это сколько ей сейчас? Двадцать три. И на голову этой девочки свалилось такое несчастье: муж попал под поезд. Отрезало обе ноги. Всю ночь провалялся на железной дороге, истекая кровью и призывая на помощь. Но никто так и не отозвался. Побоялись подойти. Думали, хулиганьё дурью мается. Нашли только под утро.
Я всё это помню лишь с её слов. Рассказывала не единожды про весь свой ужас.
Вот оно, значит, как.
