– Впервые о них слышу.
– То-то, учись…
Между тем Малиновский, закончив беседовать с Корженевичем, снова перевел на меня взгляд и неожиданно спросил:
– А что это у тебя, братец, такой комбинезон? Я весь сжался – комбинезон, позаимствованный у оружейницы, был не по мне, в обтяжку, рукава и штаны короткие.
– Нет другого на складе, товарищ командующий, – ответил я, волнуясь.
– Надо найти, негоже так. Кто по должности?
– Заместитель командира эскадрильи, товарищ командующий.
– Командир, значит. Тем более надо заботиться о внешнем виде.
Сам командующий фронтом в этом мог служить образцом. Все на нем сидело ладно, было чистым, отутюженным, сапоги, пуговицы, пряжки прямо-таки сияли.
Ладно, это так, к слову, – продолжал Малиновский. – А воюете как?
– Сбил десять самолетов, товарищ командующий!
– Вот как?! Тогда такой комбинезон совсем не годится. Подберите ему у нас что-либо подходящее, – сказал он Мартынюку и тут же направился к выходу из кабинета. Корженевич последовал за ним.
Федор схватил меня за рукав:
– Пошли, сейчас так тебя одену – закачаешься.
«Закачаться» не пришлось – нашли самый обычный комбинезон, но моего размера. Я переоделся, уставился на Мартынюка:
– Что дальше?
– Будем ждать.
Только в 4 часа 30 минут, после того как мои данные подтвердились, разрешили убыть в свой полк. Я попрощался с Мартынюком и улетел. Встретился с ним вновь уже после войны в академии имени М. В. Фрунзе, где, работая с картами, мы часто вспоминали ту памятную ночь и мое наивное: «А что такое САУ- 76?» Между прочим, именно после этого случая я всерьез подумал об изучении основ общевойскового боя. Это и привело меня в конце концов в общевойсковую академию.
…На рассвете прибыл на свой аэродром уставшим, измотанным.
– Отдохни хорошенько, завтра пойдешь на новое ответственное задание, – сказал Мелентьев.
Так закончилась моя первая встреча с Днепром, принесшая много забот, волнений и радость сознания честно выполненного воинского долга.
«Каким же будет новое задание? – подумал я, укладываясь спать. – Неужели снова разведка? Так совсем переквалифицируюсь».
Но на этот раз задача оказалась совсем необычного характера.
Речь шла о Днепрогэсе. Враг готовился смести с лица земли энергетический гигант первых пятилеток.
Согласно разведданным, в потерне – узком коридоре, идущем через все тело плотины и под зданием электростанции, находилось громадное количество взрывчатки, сто пятисоткилограммовых авиационных бомб.
Спасением Днепрогэса занимался лично Верховный Главнокомандующий. К нему стекались все сведения относительно этого грандиозного по тем временам сооружения. Командующий фронтом потребовал от генералов М. И. Неделина – командующего артиллерией фронта, Л. 3. Котляра – начальника инженерных войск фронта и В. А. Судца – командующего нашей 17-й воздушной армией сделать все для сохранения Днепрогэса.
Так получилось, что мы с Овчинниковым тоже оказались причастными к большому, государственной важности, делу. Нам было приказано несколько раз сфотографировать плотину и подходы к ней. Нас предупредили: придется преодолевать чрезвычайно сильную противовоздушную оборону. «Ясно, – подумал я, – значит, мы не первые и, конечно же, не последние. Нужно собрать достаточное количество данных, чтобы на основании их принять какое-то определенное решение».
Днепрогэс… С ним у каждого из нас было связано очень и очень многое. И прежде всего – представление о Советской власти, социализме, ленинском плане электрификации страны. Пуск этого днепровского гиганта по своему воздействию на умы и сердца людей был равнозначен запуску в космос первого советского спутника земли. Это если смотреть с высоты сегодляшнего дня. А тогда-то, пожалуй, нелегко было найти событие, равное пуску Днепрогэса.
Невозможно было подумать, что в судьбе Днепрогэса случится вот такая лихая година, когда за него будет тревожиться вся страна. Мог ли я предположить, что и мне придется принимать участие в его спасении? Строилась-то плотина на века, и, казалось, не было в мире силы, способной разрушить ее.
…Снова дружно взлетаем с Васей Овчинниковым.
Степная ширь. Приднепровское синеватое раздолье. Но земля неухоженная, редко где увидишь пахоту, не зеленеют озимые всходы. Проклятые фашисты! На всем видна печать их злого присутствия.
Выходим к Днепру. Вот она, плотина Днепрогэса!
Темно-серая, пустынная. В разрушенных пролетах пенится вода. Белые буруны летят к массивному каменному утесу и потом до самого острова Хортица, на котором маячат стальные мачты, вода закручивает воронки.
С восточной стороны мы благополучно достигаем середины реки. Пока – тихо. Даже странно как-то, что