Что мне в том, – ее уж нет. Все, что зрится, мнится мне, Все есть только сон во сне. Я стою на берегу, Бурю взором стерегу. И держу в руках своих Горсть песчинок золотых. Как они ласкают взгляд! Как их мало! Как скользят Все – меж пальцев – вниз, к волне, К глубине – на горе мне! Как их бег мне задержать, Как сильнее руки сжать? Сохранится ль хоть одна, Или все возьмет волна? Или то, что зримо мне, Все есть только сон во сне? Перевод К. Бальмонта (1901)
В виденьях темноты ночной Мне снились радости, что были; Но грезы жизни, сон денной, Мне сжали сердце – и разбили. О, почему не правда дня Сны ночи тем, чей взгляд В лучах небесного огня Былое видеть рад! О сон святой! – о сон святой! Шум просыпался в мире тесном, Но в жизнь я шел, ведом тобой, Как некий дух лучом чудесным. Пусть этот луч меж туч, сквозь муть, Трепещет иногда, Что ярче озарит нам путь, Чем Истины звезда! Перевод В. Брюсова (1924)
Счастливейший день! – счастливейший час! Что сердце усталое знало! Вы, гордые грезы! надежды на власть! Все, все миновало. Надежды на власть! – Да! я помню: об том (Мне память былое приводит) Мечтал я когда-то во сне молодом… Но пусть их проходят! И гордые грезы? – Теперь мне – что в них! Пусть яд их был мною усвоен, Но пусть он палит ныне темя других. Мой дух! будь спокоен. Счастливейший день! – счастливейший час! Что сердце усталое знало, Вы, гордые взгляды! вы, взгляды на власть! Все, все миновало. Но если бы снова и взяли вы верх, Но с бредом мученья былого, Вас, миги надежд, я отверг бы, отверг, Чтоб не мучиться снова! Летите вы с пеньем, но гибель и страх Змеится, как отблеск, по перьям, И каплет с них яд, сожигающий в прах Того, кто вас принял с доверьем. Перевод В. Брюсова (1924)
