сделать его, пока не наступила ночь, чтобы она не смогла вновь встретиться с Бэйном.
Наконец, приветствовав всех, кто подошел к ней и пообещав разобраться в нескольких проблемах, с которыми всегда обращались к ней, Изобелла продолжила путь к острым холмам позади дома.
Тишина накрыла ее, когда болотистая местность осталась позади и она стала подниматься вверх. Окружающая ее природа была сурова, но до простоты прекрасна и Изобелла на минутку задержалась, чтобы оценить вид замка ее отца, расположенного внизу, и озеро вдалеке.
Дикая пустынная местность взывала к крови ее шотландских предков, но не смотря на это, она все равно очень редко ходила за пределы деревни. Как и долина реки, эти холмы были омрачены присутствием Зверя, и только самые смелые могли задерживаться среди вереска.
Повернув голову, Изобелла заставила свое отвлеченное внимание вернуться к насущному вопросу. Выше перед собой она увидела старый каменный дом, который с усилием цеплялся за твердый грунт почвы.
Это был дом, который когда-то принадлежал преданному барду.
И то место, где она надеялась найти ответ на вопрос, как снять проклятье.
Не давая себе поддаться страху, пробежавшему по ее позвоночнику, Изобелла перелезла по крупным камням, завалившим вход в дом, и вынудила себя толкнуть деревянную дверь, перегородившей ей вход.
В течение одного мгновения она была готова убежать. Однако в этой простой комнате с шероховатым столом, стульями и узкой кроватью в углу, не было ничего, от чего по ее коже пробежал холодок страха.
Откровенно говоря, вид у дома, который был заброшен более двухсот лет, был на удивление ухоженным.
Но не возможно было отрицать сильный холод, застывший в воздухе и нависшую печаль, кажущуюся почти осязаемой.
Сделав глубокий вздох, она, наконец, смогла заставить свои отяжелевшие ноги передвигаться. Едва только оказавшись внутри дома, она слегка заколебалась, но когда поняла, что нет никакого ужасного Зверя, выпрыгивающего на нее из темноты, и что соломенная крыша по-прежнему стоит на своем месте, она осторожно двинулась вперед.
Она не знала, что именно она искала. «Что-то мистическое», предположила она. Что-то, что раскрыло бы душу и сердце Зверя.
Что-то, отчего он сгорел бы адским пламенем, скривившись, призналась она, двигаясь к шкафам, на которых стояла кое-какая посуда, и лежали аккуратно сложенные туники (рубашки?), о которых уже давно забыли.
Ничего мистического ни там, ни в ящике, в котором хранилась тонкой резьбы изящная арфа, любовно завернутая в шелковый обрез, не было.
Изобелла осторожно провела по глянцевой древесине инструмента, поразившись легкому покалыванию, пробежавшему по ее пальцам.
Она когда-то принадлежала барду. Простой человек, любящий так глубоко и страстно, что предательство его возлюбленной отразилось эхом сквозь вечность.
Против ее воли в ее голове возник образ молодого невинного мужчины, радостно играющего на арфе. Когда он покидал этот дом, он вовсе не думал, что направляется в ловушку, злодейски подстроенную ее предками. Или о том, что его возлюбленная уже была в заговоре с целью предать его. На ее сердце опустилась тяжесть. Такая страшная печаль. Такое горе.
Она чувствовала это каждой частичкой своей души.
— Леди Изобелла.
Мягкий хриплый голос заставил Изобеллу резко обернуться, руками схватившись за заколотившееся сердце.
К счастью, она быстро поняла, что злоумышленник не был пугающим монстром, пришедшим проглотить ее. Или даже призраком, в существование которого она невольно поверила.
Вместо этого это была пожилая женщина, с глубоко избороздившимся морщинами лицом, которая, наклонив голову, смотрела на нее блестящими черными глазами.
— Простите меня, — пробормотала Изобелла со слабой улыбкой. — Я думала это заброшенный дом.
Женщина махнула корявой рукой.
— Я прихожу сюда время от время. Было бы стыдно просто смотреть, как этот дом рушиться.
— А, а я еще удивилась тому, как он смог остаться таким аккуратным. — Призналась Изобелла.
— Большинство сказало бы вам, что это все из-за проклятья, — черный пристальный взгляд всматривался в Изобеллу с приводящим в замешательство напряжением. — Этот дом был когда-то домом барда.
— Да, я знаю.
— Что же вы ищите?
Застигнутая врасплох неожиданным вопросом, Изобелла поняла, что она не в состоянии сочинить историю, которая смогла бы легко объяснить ее присутствие. Хотя она не была уверена, что смогла бы даже попытаться солгать. Не под этим нервирующим, заглядывающим прямо в сердце взглядом.
— Правду, я полагаю.
Женщина склонила голову в другую сторону, лицо приобрело выражение любопытства.
— О барде?
Изобелла быстро глянула в сторону позабытой арфы, прежде чем укрепиться в своем решении. Ради всего святого, она не хотела жалеть человека, который когда-то считал этот дом своим. Не за счет потери Кэтрин.
— О монстре, который заберет мою сестру, — поправила она твердым голосом.
— Он не всегда был монстром, ты знаешь, — сказала мягко женщина. — Когда-то он был обыкновенным человеком, который любил девушку и был предан.
Она стиснула руки на груди.
— Я сочувствую ему, но те, кем он был предан, уже давно мертвы.
— Некоторые раны труднее залечивать.
Изобелла покачала головой.
— У меня нет времени, чтобы ждать, когда его раны заживут.
Возникла длинная пауза, в течение которой женщина рассматривала Изобеллу со смешанным выражением лица.
— Так ты убьешь Зверя?
— Его можно убить?
— Да, — женщина подошла ближе, принеся с собой аромат роз. — Солнечный свет или деревянный кол, вбитый в его сердце — принесут ему кончину.
Внезапно сердце Изобеллы пропустило удар. В течение всей своей жизни она был убеждена, что его невозможно убить. По крайней мере, не обычным смертным существом. «Он — магическое существо, — увещевал ее отец, — И убьет любого, кто осмелиться охотиться на него».
Даже когда Изобелла, наконец, поддалась на свой внутренний порыв и отправилась искать Зверя, она действительно не считала, что могла бы справиться с ним. Она просто не могла найти себе место, не могла больше стоять в стороне и ждать исполнения судьбы.
Сейчас же она уже не была уверена, что она чувствовала. Восторг? Испуг? Чрезвычайный ужас?
— Деревянный кол? — выдохнула она. — И он… умрет?
— Навечно, — женщина слегка коснулась щеки Изобеллы. Ее пальцы были холодны, но приносили странное утешенье. — Скажите мне, леди Изобелла, что бы вы сделали ради любви?
Изобелла моргнула в замешательстве.
— Что вы имеете в виду?
— Вы убили бы ради любви?
Ледяные пальцы обхватили ее сердце. Несколько дней назад она не колебалась бы с ответом на этот вопрос. Она поклялась сделать все, чтобы оставить свою сестру в живых. В том числе убийство тому, кто ей
