— Она очень похожа на Кэтрин.
— Как и все женщины Фостеров. — Оказавшись не в состоянии сдержать свой порыв, он потянулся, чтобы коснуться огненного завитка ее волос. — Все, кроме тебя.
— Она была очень красива.
— Очень красива, — согласился он приглушенным голосом. — И у нее был голос ангела, когда она пела. Она очаровала меня.
Карие глаза прищурились.
— Ты любил ее.
— Нет, я любил всего лишь женщину, которой, как предполагал, она была. — Взяв миниатюры из ее рук, Бэйн отшвырнул их на кровать. Лица на портретах были для него чужими. — Она же никогда не была этой женщиной.
Ее взгляд пробежался по его лицу, как будто пытаясь найти скрытую от нее правду.
— Какой же, ты предполагал, она была?
Бэйн обхватил пальцами ее подбородок.
— Смелой, храброй и, прежде всего, преданной, — ноздри его раздулись от забытой ярости. — Вместо этого она была готова променять меня на мягкую перину и блестящие драгоценности. Я был дураком, раз не смог разглядеть ее истинную натуру.
Ее глаза потемнели, словно она смогла почувствовать его подавляемые эмоции.
— Я полагаю, что есть что-то, что доставило тебе больше боли, чем ее предательство.
Бэйн непонимающе моргнул.
— Что?
— То, что ты позволил себе быть обманутым симпатичным личиком и сладким голоском. Должно быть, трудно простить.
— Простить? — проворчал он. — Я никогда не смогу простить эту распутную девку.
— Нет, — сказала она тихо. — Я имела в виду — простить себя.
Бэйн недоверчиво свел брови.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
Ее пристальный взгляд был слишком понимающим.
— Ты не обвиняешь себя за то, что твое сердце так сильно ошиблось в ней?
— У меня нет сердца, — рявкнул он, рванувшись вперед, чтобы схватить ее за руку и прижать ладонь к своей груди. — Оно умерло в ту ночь, когда я был убит лэрдом Фостером.
Ее пальцы погрузились в шелк его плаща.
— Я считаю, что это не так. Ты не бросился бы защищать меня от моего отца, если бы это была правда. Ты можешь чувствовать.
Бэйн стоял неподвижно, пытаясь справиться с эмоциями, которые бурлили в нем. Это, конечно, была невыполнимая задача. Веками он жил с болью, наполняющую пустоту. Теперь он не мог остановить лавину ощущений, как не мог бы остановить взошедшую на небе луну.
Он дрожал от незнакомой прежде силы желания. Страсть, нежность и, прежде всего, подавляющая потребность сжать эту девушку в объятиях и держать ее так вечно.
Она была всем, чего он жаждал, шептало его сердце. Она была той женщиной, о которой он мечтал, когда был молодым романтичным бардом. Ее чистота, ее мужество и ее щедрое сердце взывали к нему. Эта женщина никогда не предаст тех, кого она любит. Она прежде прошла бы через все круги ада, вместо того, чтобы продать свою душу за богатства.
— Кровь всех святых… да, я чувствую, — простонал он, обхватив ее лицо ладонями, — Ты заставила меня вновь чувствовать.
Даже воздух наполнился ощущением голодного желания, которое он не мог скрыть, но она не отшатнулась от него в ужасе. Вместо этого, она подняла руку и прижала ладонь к его щеке.
— Так же, как и ты заставил меня чувствовать, — прошептала она. — Я пыталась убедить себя, что это все заклятие, которое ты наложил на меня, но это не так. Это ты. Всего лишь ты сам.
Пристальный взгляд Бэйна насторожено сузился, даже всего лишь ее легкое прикосновение будило в нем хищника.
— Ты знаешь, кто я. То, чем я являюсь.
— Да.
— Тогда почему ты не сражаешься со мной? — требовательно спросил он. — Ты же хотела, чтобы я умер.
Ее глаза потемнели от невысказанной грусти.
— Я всего лишь думала, что хочу этого, не более.
— Почему?
— Проклятие было рождено предательством и насилием. Как же оно может быть разрушено теми же самыми средствами?
Бэйн вздрогнул от столь точного вопроса. По правде говоря, у него не было ответа на него. Проклятие было создано из его острой необходимости в мести. Он не знал, как его можно разрушить. Он даже не был уверен, что его смерть снимет чары.
Его мышцы напряглись, когда он уловил направление своих мыслей. Адский огонь. Он хочет сломать проклятие? Его жажда справедливости уже получила удовлетворение?
Его пристальный взгляд скользнул по лицу Изобеллы. Несмотря на темноту, он мог видеть каждую ее черточку с душераздирающей ясностью. Широкий лоб, изящно вылепленные черты лица, чувственные губы, заставляющие его дрожать от томления. И, прежде всего, карие глаза, которые ясно демонстрировали душу, незапятнанную жадностью или ненавистью.
Да, ради этой женщины он отдаст все, даже свою жизнь.
Опустив голову, он прижался губами к ее виску.
— Изобелла, я не могу изменить прошлое.
Она прижалась к нему, подарив ему тепло, которое он жаждал.
— Я тоже, и, по правде говоря, это сейчас не имеет значение. Я не хочу думать о прошлом или будущем.
Бэйн задрожал от темного голода, вспыхнувшего в нем. Быть с ней рядом, так крепко ее прижимать к себе — была сладкая пытка.
— Что ты же тогда ты в действительности хочешь, Изобелла?
Изобелла колебалась.
Она не сомневалась в выборе, который сделала, сидя здесь в темноте. Старуха предложила ей способ спасти Кэтрин, и она им воспользуется. Не зависимо от того, какой будет стоимость.
Она знала, что Бэйн придет к ней. Она знала это в самой глубине своего сердца.
И она хотела быть здесь ради него. Хотя бы этой ночью она хотела взять предлагаемое счастье. Завтра она сделает то, что должно быть сделано.
Тем не менее, она не могла отрицать легкую неуверенность, охватившую ее, когда присутствие Бэйна стало слишком явным. Было одним удовольствием представлять себя отданной мужчине, которому она подарила свое сердце. Это было то, от чего ее тело дрожало в волнении, а кровь мчалась так стремительно, что кружилась голова.
Глубоко вздохнув, Изобелла отбросила все свои сомнения. У нее никогда не будет этой возможности снова. Она не позволит девичьим страхом остановить ее.
— Я хочу знать, что это такое, оказаться в твоих руках, — призналась она, наконец, со смелостью, которую отнюдь не испытывала. — Я хочу испытать то, что будет, когда ты окажешься рядом со мной.
Его глаза сузились, в тот момент, когда она ощутила, как затвердело его тело.
— Изобелла…
Она подняла руку, чтобы погладить его по щеке. На ощупь его кожа была гладкой и прохладной.
— Ты хочешь меня, Бэйн?
Его руки резко обхватили ее плечи, а глаза вспыхнули с сильным желанием.
— Хочу? Мне жаль, это все не так просто. Тогда, возможно, я смог бы бороться с этим, — проворчал он. — Я жажду тебя, Изобелла. Я болею тобой и боюсь, что я могу сойти с ума.
