— Ты заболел? — предполагает Элвин.
— Да нет, тебе просто грустно, что мама и папа уехали, — добавляет Линии. — Ну так они вернутся. Глупо из-за этого в прятки не играть.
— Как вы не понимаете? — вздыхает Рагнар. — Раз они уехали, то за них теперь остался я.
— Ты хочешь сказать, что остался вместо них? — удивляется Том.
— Брось, взрослые этому все равно не поверят, — замечает Элвин.
— А мне и не надо, чтоб они верили, — отвечает Рагнар. — Важно, что я об этом знаю.
— Так ты из-за этого теперь в прятки играть не хочешь? — говорит Том.
— Я хочу, — вздыхает Рагнар. — Очень хочу. Но — не могу, понимаете? Не должен.
'Везучие. От них-то не требуется взрослеть немедля. — Рагнар начинает понимать, что взвалил на себя не слишком-то веселую ношу. — И как только мама с папой ее несут? И ведь действительно… я никогда не видел, чтоб они играли в прятки… разве что со мной… и то — недолго. У них постоянно какие-нибудь дела…'
— Так ты теперь что — вообще играть не будешь? — с искренним ужасом спрашивает Линии. — Все два дня?
'Хоть ты меня понимаешь', — благодарно думает Рагнар.
— Наверное, — пожимает плечами он. 'А что делать, если я не должен?'
— И купаться? — в том же тоне продолжает Линии.
— Не знаю, — отвечает Рагнар и обводит глазами друзей.
'Это даже хуже, чем остаться без сладкого, можете мне поверить'.
— Брось, — решительно говорит Том. — Твой папа купается — и ничего. Если бы они сейчас не уехали, то он с тобой уже пошел бы купаться.
— А может, и твоя мама пошла бы, — добавляет Элвин.
— Я подумаю об этом, — обещает Рагнар. — А пока… мне надо идти.
— Куда это? — в один голос удивляются все трое.
— У меня дела, — серьезно отвечает Рагнар, только что сам назначивший себя на должность временно исполняющего обязанности лорд-протектора острова.
И уходит. Приятели растерянно смотрят ему вслед. А потом идут заниматься своими делами, которых у детей не меньше, чем у взрослых.
Временно исполняющий обязанности лорд-протектора острова отправляется обходить свои владения. Остров еще не знает, что он под надежной охраной и защитой.
Остров еще узнает.
Первое, что должен сделать временно исполняющий обязанности лорд-протектора, — это… все-все проверить, чтобы чего не вышло? Горделиво воссесть на возвышение и дожидаться просителей? Пойти и потребовать себе на обед одно только сладкое?
А вот и нет.
Первое, что должен сделать временно исполняющий обязанности лорд-протектора, — это проверить, подчинится ли ему в случае чего военный гарнизон острова. Потому что если — нет… тогда это и будет первой — и самой главной! — проблемой. И ее придется решать. Два дня — это не тот срок, на который остров может остаться совсем без лорда. Ведь что-нибудь случиться может в любую минуту. То есть… в обычные-то минуты и впрямь ничего не случается, но ведь никто не может сказать, какая из всех этих минут — та самая, любая… Та, в которую и случаются всякие неприятности. А когда она приходит и все случается, тогда уже бывает поздно. Так что мудрый правитель все делает заранее. Ну, или старается делать. По крайней мере, мама с папой рассказывали именно так, а ведь у них все получается, Значит, если следовать их советам — получится и у него.
— Мартин! — окликнул Рагнар одного из проходивших мимо лучников. — Где папин заместитель, не знаешь?
— Командир на той стороне, — лучник махнул рукой, указывая направление, — в рыбацкой артели. Ты же помнишь, что у рыбаков сегодня вечером праздник?
— Конечно, помню, — степенно кивнул Рагнар.
— Ну, так не забудь поздравить, — подмигнул стражник. — Им приятно будет. Кроме всего прочего, они опять натянули нос ледгундским рыбникам. Оставили тех без барыша, что всегда радует.
— Значит, у них не один, а два праздника, — кивнул Рагнар.
Он знал эту историю. Много раз ее слышал. О том, как гномы привезли на олбарийский рынок свой первый улов, а ледгундские рыбаки посмеялись над ними. И рыба-де плоха, и рыбаки из гномов никакие. О том, как гномы обиделись, но смолчали. Задираться с людьми, да еще и чужими, они не хотели. О том, как ледгундцы, продолжая издеваться, предложили гномам продавать селедку по совсем уж смешным ценам, потому как она с ледгундской же треской ни в какое сравнение не идет. О том, как гномы обиделись еще пуще, но опять смолчали, потому как никто ведь не виноват, что треска водится по большей части в ледгундских водах, а поблизости от гномьего острова как раз селедка, которая и хранится хуже, и внешний вид у нее совсем не такой королевский, как у проклятой трески. О том, как гномы скрепя сердце установили ту самую цену, которую, издеваясь, предложили ледгундцы. О том, как вдруг перестала продаваться все еще дорогая треска и в ход пошла вовсе уж дешевая селедка. О том, как это не понравилось заносчивым ледгундцам и они вновь полезли с оскорблениями, а один, явно желая затеять драку, вскочил прямо в открытую бочку с сельдью и принялся отплясывать ледгундский танец. Перескочил во вторую, третью… О том, как гномы Дружно шагнули вперед, не снеся издевательства над своим трудом. О том, как чуть не случилась беда. О том, как заступил им дорогу человек, их наставник, Мастер Шон. О том, как они остановились по слову наставника. О том, как хохотали ледгундские рыбаки. О том, как один из них толкнул старика, а другой запустил в гнома селедкой… Они хохотали до тех пор, пока не добралась до них олбарийская рыночная стража и не швырнула их всех мордами в землю. До тех пор, пока остаток трески не был арестован, а всю оставшуюся гномскую сельдь, помятую ледгундскими сапогами, купил сэр Роберт де Бофорт, лорд-канцлер Олбарии, для стола Его Королевского Величества Джеральда. Гномы, после этого случая еще пуще зауважавшие своего короля, поклялись отмстить своим конкурентам-ледгундцам. Тем более что Мастер Шон вскоре после этой поездки умер. Он все бегал, утешая своих рыбаков, что ничего, все образуется, что они ни в чем не виноваты, а селедка все равно свое возьмет, а потом как-то раз уснул и не проснулся. Он, конечно, был уже очень старый. Особенно по человеческим меркам. Вот только гномы в это так и не поверили. Они обвинили в его смерти проклятых лягушатников. Когда Мастера Шона похоронили, над его могилой гномы-рыбаки дали страшную клятву. 'Мы отомстим! — поклялись они. — Чертовы лягушатники даже у себя дома не смогут продать ни одной рыбины! Ни единой проклятой трески!'
И вскоре после этого Мастер Герд, жена Мастера Керца, придумала новый способ засолки сельди. Гномы начали засаливать ее прямо в море, во время промысла. Теперь она уже не портилась, пока ее везли на рынок, и стала серьезным конкурентом ледгундской треске, а Мастер Герд получила три насечки на мастерский обруч.
То-то было воплей среди гномских старейшин. Женщина и вообще не должна быть Мастером! Только Мудрой Старухой! А Мастер — это мужское! Для мужчин! А уж три насечки ей! Да еще такой молодой! Да скорей небеса наземь упадут! Но небеса никуда не упали, а рыбаки плевать хотели на дурацкие вопли стариков.
День, когда ледгундцы увезли свою треску обратно, не продав ни единой рыбины даже кошкам на корм, стал праздником. Днем исполнения клятвы. Вскоре более дешевая и почти такая же вкусная сельдь здорово потеснила треску. А кое-кто считает, что селедка и вовсе более вкусная, но тут уж, как говорится, у каждого свой вкус.
'Так значит, сегодня они вновь прищемили хвост ледгундцам', — подумал Рагнар.
— Обязательно зайду и поздравлю, — кивнул он и отправился дальше.
Лишь лейтенант олбарийских лучников, эсквайр Патрик Доггерти, заместитель отца, сможет дать ответ на занимающий Рагнара вопрос. Если, конечно, захочет. Вопрос повиновения отцовского командира занимал Рагнара впервые в жизни. Он даже представить себе не мог, что думает об этом сам Патрик. Если вообще думает.
'Что, если он просто не сможет мне ответить? Клятву он мне не давал, это понятно. Он и не может
