— Интересно, чем бы ты занимался, Рейган, если бы тебе не нужно было работать, — покачал головой Олбрайт. — Наверное, смотрел бы днями на небо и думал о вечности и вопросах мироздания.
— Я внимательно слушаю, шеф.
— По твоему виду этого не скажешь. Когда ты вот так пялишься в окно, мне даже становится завидно. Моим проблемкам ты уделяешь десять процентов своего внимания. Остальные достаются Вселенной.
— Вы говорили о Роберте Крамере.
— Роберт Крамер подписал с нами договор пять лет назад, — кивнул Сэм Олбрайт, протягивая папку. — Тогда он на сердце не жаловался.
— И тем не менее скончался от сердечного приступа, — задумчиво произнес я, листая документы. — Сумма страховки — двести тысяч. Вскрытие показало, что смерть наступила в результате обширного инфаркта.
— Наш врач считает, что болезнь развилась два-три года назад.
— Кажется, все ясно. Но вы все равно хотите, чтобы я занялся этим делом?
— Двести тысяч долларов — немалые деньги. Компания обязана провести расследование. К тому же есть одна маленькая деталь. Наш врач заметил, что пальцы правой руки Крамера слегка обожжены. Из них извлекли осколки электрической лампочки.
— Вы уверены, что он умер от сердечного приступа? — уточнил я. — Смерть от удара током исключена?
— Исключена. Причина смерти — сердечный приступ. Его, конечно, мог вызвать удар током, но доказать это невозможно. Может, он выкручивал горячую лампочку из патрона и она взорвалась у него в руках. Но самое интересное то, — хмыкнул Олбрайт, — что об этом нет ни слова в заключении патологоанатомов.
— Когда он умер?
— Три дня назад. В квартире друга, некого Питера Нортона. Крамер заглянул к нему выпить и поболтать. Похоже, он пришел уже навеселе.
— Несмотря на больное сердце, он пил?
— Крамер или не знал о болезни, — пожал плечами шеф, — или ему было наплевать на последствия. Около десяти он внезапно побледнел и сказал, что ему нехорошо. Пока Нортон ходил на кухню за водой, Крамер закричал. Нортон бросился назад. Когда он вернулся в гостиную, гость лежал на полу. Нортон вызвал «скорую». Медики полчаса возились с Крамером, но все было бесполезно. Смерть была мгновенной.
— Нортон тоже ничего не сказал об ожогах на пальцах и кусочках стекла? — уточнил я.
— Ни слова. Спроси у него об этом.
— Кто является бенефициарием Крамера?
— Мисс Хелен Морланд. У Крамера есть жена Тельма. Шесть месяцев назад она была его единственным бенефициарием.
— Она знает, что он переписал завещание?
— Понятия не имею. В любом случае скоро узнает.
— Они с Крамером жили раздельно?
— Кажется, нет.
— Что связывало покойного и бенефициария?
— Не знаю.
— Что еще известно о мистере Крамере? — не унимался я.
— Получил приличное наследство, но все быстро промотал. Ему было трудно даже платить страховые взносы.
— А что с Нортоном?
— Холостяк, водятся деньги. Вот, собственно говоря, и всё…
Начать расследование я решил с Питера Нортона. Дверь открыл высокий широкоплечий мужчина с настороженными глазками. В квартире пахло свежей краской.
— Не понимаю, что здесь расследовать? — нахмурился он, узнав о причине моего визита. — Что вы хотите узнать?
— Расскажите, что произошло в тот день.
— Крамер пришел около восьми. Сказал, что хочет немного выпить и поболтать. У меня тогда сидел Джим Барроуз, мой адвокат. Мы выпили. Джим ушел, а Крамер остался. Мы еще выпили. Около десяти он внезапно побледнел, схватился за сердце и попросил воды. Я пошел на кухню. Он вскрикнул. Когда я вернулся, Крамер лежал на полу. Я вызвал «скорую», но он уже был мертв.
— Что делал Крамер в момент смерти?
— Делал? — опять нахмурился Нортон. — Ничего. Сидел на кушетке.
— Пальцы его правой руки были слегка обожжены и в них были крошечные осколки стекла. Что скажете?
— Ничего, — пожал плечами Нортон. Он встал и направился к бару.
— Значит, он поранился не здесь?
— Значит, не здесь.
— Выходит, к вам он пришел уже с обожженной рукой? — продолжал допытываться я.
— Выходит, что так… К чему эти вопросы о руке? Какое это имеет отношение? Он умер от сердечного приступа.
— Верно, — согласился я и сделал глубокий вдох. В воздухе слегка пахло краской и скипидаром. — Крамер не жаловался на руку?
— Мне нет. — Нортон налил виски себе, потом вспомнил обо мне. — Выпьете?
— Нет, спасибо.
— Крамер пришел прилично навеселе. Так что он мог не чувствовать боли.
— Давно знакомы с Крамером?
— Два или три года. Познакомились на вечеринке.
— Вы знаете мисс Хелен Морланд? — Он ничего не ответил. — Она его бенефициарий. — Глаза Нортона сузились, губы раздвинулись в тонкой улыбке. — У Крамера была жена… Значит, вы не знаете Хелен Морланд?
— Не знаю. Ее никто не знает. Если у нее и есть эмоции, то она ими не пользуется. — Нортон одним глотком выпил половину виски. — Ее вполне устраивает одиночество, ей не нужно ничье общество. Порой так и подмывает спросить ее: «Откуда ты такая взялась?»
— Крамер ее любил?
— Да. Ее все любят…
— Вы сказали, что в тот вечер у вас находился ваш адвокат. Крамер раньше встречался с мистером Барроузом?
— Нет.
— Естественно, вы их познакомили?
— Естественно, — буркнул он.
— И они, естественно, пожали друг другу руки?
— Естестве… — Нортон замолчал на полуслове.
— Если Крамер где-то повредил руку, — улыбнулся я, — думаю, он вряд ли стал бы протягивать ее для рукопожатия. Но даже если бы протянул, мистер Барроуз заметил бы ожог и как-то отреагировал.
— Хорошо, — вздохнул Питер Нортон. — Около десяти часов перегорела одна из лампочек. Крамер начал ее менять и обжегся. Когда он дотронулся до нее, она лопнула.
— Он умер после того, как лопнула лампочка? — уточнил я.
— Я даже не знал, что у него больное сердце. Он упал и умер.
— Какая лампа перегорела?
— Вон та, — равнодушно махнул он рукой на столик у кушетки, на котором стояла лампа.
Я снял абажур и начал изучать лампочку.
— Что вы делаете? — рассердился Нортон. — Конечно, это другая лампочка.
