—У Шайбы пол-Москвы приятели!
— А из общих с ним знакомых…
— Шмитарь…
— А зовут?
— Витька. Это мы его так называем. Шмитарь и Шмитарь… Живет один, мать и сестра умерли.
— Тоже охранник?
— В магазине работает. Вроде бомжа.
Продавщица вспомнила:
— Вот, кстати. Шайба хотел изнасиловать его девушку… Прямо у него в квартире!
— Давно?
— Когда Шайба пытался ее изнасиловать? — Она предпочла снова все назвать своим именем. — Недели три назад…
—Откуда известно?
Продавщица улыбнулась, поправила вырез на груди:
— Считай, сорока на хвосте принесла…
— А что Шмитарь?
— Что он мог сделать… Шайба — такой битюг! Ты видел его? Пудов на восемь…
— Где он живет, Шмитарь?
— Тут близко. Только один не ходи! Там притон! Утром ты их всех накроешь. Только, чур, меня не выдавать!
Квартира Шмитаря нашлась быстро. Еще на площадке шугануло бьющей в глаза беззастенчивой нищетой: не менявшийся сотню лет половичок, некрашеная фанерка взамен выбитой филенки. Президент «Лайнса» оставил секьюрити на лестнице. Шагнул в квартиру. Входная дверь была незаперта. Худой, с всклокоченными жидкими волосами брюнет — хозяин — шел из кухни, не успел ничего сказать. Рэмбо — легкий на ногу, высоченный, под потолок — шагнул за ним в комнату.
—Привет…
На продавленном диване — единственной мягкой мебели — в комнате сидело несколько человек, мужчины и женщины; пустые пивные банки валялись от самой двери. Квартира была крохотная, однокомнатная.
«Голь перекатная…»
При появлении Рэмбо находившиеся в комнате умолкли.
— Шайбы нет еще? — Это было единственным, что могло объяснить его появление.
— Да нет.
— Я подожду.
— Когда ты с ним договаривался? — Одна из сидевших на диване девиц взволновалась.
— Утром. Он мне звонил домой.
Это была явная провокация, но никто не возразил. Тут его явно приняли не за частного детектива и не за мента. «За бандита!..»
Двое мужиков стали сразу прощаться. Вроде соседи, попали случайно. Две девицы как бы тоже зашли на огонек. Одна выглядела совсем школьницей — со сборником сонетов в руке.
Рэмбо никого не задерживал.
Характер притона был ясен. Утренние похмельные пробуждения, оставшиеся на ночь случайные пары. Забота об опохмелке. Первый десант в коммерческий ларек «Зеро». Поиск денег по телефону. Сложные переговоры, обмены, сдача посуды. Второй десант за спиртным. Прибытие новых гостей. Девочки.Пиво…
Рэмбо показал Шмитарю в сторону кухни: «Выйди…»
Разговор состоялся за громоздким столом-комодом, занимавшим две трети помещения, еще треть отбирал старый, с проржавевшей дверью холодильник.
— Ты один тут?
— С Надей.
— Той, что с сонетами?
— С сонетами — Люська Десятка.
— Десять долларов?
— Да. А раньше десять рублей…
— А вторая?
— Люська Большая. У нее постоянный кадр.
— А Надя?
—Надя у окна. «Та, что встревожилась по поводу Шайбы…»
— Где пашешь?
— В магазине, рабочим…
— А эти…
— Двоих вообще вижу впервые. Но ведь не выгонишь! Правда? — Шмитарь намекал на свои этические принципы.
Рэмбо отмахнулся. Это было не его. Страдальцы, проститутка с сонетами Шекспира… На всех не хватало!
— Шайбу давно видел?
— С месяц…
— С того раза?
— Да. — Он не спросил, с какого.
— Не приходил после?
— Один раз. Пьяный.
— Когда это было?
— В пятницу…
«Позавчера…»
— Рвался! Но я не впустил…
— Ты говорил с ним?
— Когда он снова пришел? Через дверь. Он был пьян в лоскут. Я видел в дверной глазок…
— Может, хотел извиниться?
— На другой день Шайба ничего не помнит. А Надька из-за него хотела из окна выброситься…
— Ты в курсе? Шайбу убили…
Это была тайна его собственного расследования, и сам он решал, с кем мог ею делиться. Шмитаря словно шарахнуло его же так называемым венским, с гнутой спинкой стулом со свалки, который был под ним. Он сразу отпал:
— Точно?!
— Как то, что мы здесь с тобой.
— Есть справедливость на свете! — Шмитарь даже не попытался скрыть радость.
— Считаешь?
— Это те, которые его уделали в пятницу! Перед тем, как он сюда рвался!
— Ты в курсе?
— Я видел в глазок: у Шайбы вся морда была всмятку!
На Бутурлина сверху уже нажимали. ГУОПу — Главному управлению по борьбе с организованной преступностью — требовался отчет для срочного доклада заместителю министра. Толян — генерал, непосредственное начальство Бутурлина — ссал паром, мешал, путался под ногами. На вечерний ковер к главе ГУОПа его вызвали без замов. Одного. Остановить высокое руководство мог теперь только арест убийц Нисана или другое, еще более дерзкое убийство. Депутата или журналиста. В крайнем случае банкира. Убийство начальника службы безопасности «Дромита» Мансура и исчезновение Шайбы не брались в расчет. Сообщения о них даже не попали на страницы вечерней газеты.
Несколько оперативников сидели у Бутурлина. У каждого был свой вариант того, кто стоит за убийством Арабова. Бутурлин слушал, не перебивая, в обычной своей манере — с ленцой и вроде безразлично.
