Задержанных утром охранников «Нового центуриона» просеяли одного за другим с нулевым результатом.
«Ничего, что заслуживало бы оперативный интерес…»
Их все еще содержали под замком.
Разговоры оперативников оставались разговорами.
Звонок Рэмбо был кстати:
—Я еду к тебе.
«Москва (ИМА-пресс). За минувшие сутки в столице зарегистрировано 326 преступлений (246 раскрыто). Из них 4случая нанесения тяжких телесных повреждений (3), 1 изнасилование (1), 8 разбоев (1), 9 грабежей (9), 26 квартирных краж (5), 47 угонов машин (22), 2 вымогательства (2),К) фактов изъятия наркотиков. Произошло 21 дорожно- тpaнcпopтнoeпроисшествие (23 человека пострадали), 2 самоубийства…
Убийств — 2 (0)…»
—Сюда, пожалуйста…
Монументальное здание бывшего Октябрьского райкома КПСС на Шаболовке, отданное Региональному управлению по борьбе с организованной преступностью, укреплялось на случай грядущих нападений боевиков — моджахедов или организации «Хэзболлах». Против входа внизу возводили дополнительную кирпичную стену. Тут же в полном боевом снаряжении — в бронежилете — дежурил мент-автоматчик.
Рэмбо не успел им полюбоваться: в вестибюле его уже ждали. Представителей частных детективных агентств, тут не жаловали. Молча поднялись наверх в кабинет Бутурлина.
Рэмбо проинформировал официально:
—Шайбу, телохранителя Арабова, убили… Этой ночью. Труп пытались сжечь. В районе Котуара…
Частным детективам запрещалось скрывать ставшие им известными факты готовящихся или совершенных преступлений. Закон на этот счет распорядился однозначно.
—Не знал, Бутурлин?
Хозяин кабинета дипломатично умолчал. Он отметил ориентировку Московской области, но не предпринял никаких шагов. Областники обязаны были провести все положенное им по территориальности. И вот накладка…
Рэмбо объяснил:
— Я видел ключи, которые были в костре, и ключи отца Шайбы. Один к одному. Он их сам выточил…
— Что сказал отец?
— Сыну позвонили вечером… — Рэмбо рассказал о звонке, предшествовавшем уходу секьюрити из дому. — Родители слышали какое-то имя, начинавшееся на «П». Похоже, Павел.
— Не шибко.
—Есть еще зацепка…
Речь пошла о Шмитаре. Бутурлин оживился:
—Дай адрес! — Он набрал номер заместителя. — Пиши: Шмитарь… Улица… Дом… Посылай за ним. Шмитаря с ходу сюда! Со всеми, кто с ним там…
Он положил трубку.
— У Шайбы есть друзья — Павлы? — Бутурлин почти дословно повторил вопросы, которые Рэмбо задал родителям Шайбы.
— Отец назвал одного. Павел Туркмения… Координаты отец не дал…
Поговорить наедине удалось недолго. Толян — генерал, непосредственный начальник Бутурлина — был в штатском. Доброхоты уже донесли ему о визите главы частной детективной фирмы.
—Сколько лет…
Они вместе заканчивали Академию МВД.
—С курса видишь кого-нибудь? — Толян работал под рубаху-парня. — Я одного Кошкарева — доцента. Еще Гунбину. Методистку…
Рэмбо качнул головой:
—Этих — только в страшных снах!
Ритуал встречи был завершен. Бутурлин коротко передал сообщение Рэмбо. Толян кивал. В конце уточнил:
— Адреса Павла Туркмении у тебя точно нет?
— Нет.
— Приходится верить. Хотя…
— Ты сомневаешься?
—У частного детектива всегда есть чем заплатить за информацию. Это не из казны тянуть. Да еще из нашей, разворованной демократами… Ты ведь получаешь больше моего. Верно?
Их это всегда возмущало… Только они — бывшие цековцы — имели право на самую большую зарплату, «кремлевку», госдачи, книжные экспедиции…
Рэмбо пожал плечами:
— Во всем мире так. Частный детектив в Нью-Йорке Бо Дитл получает сто пятьдесят тысяч в год, а Билл Кларк, полицейский следователь в звании «детектив первой категории», только семьдесят четыре!
— А ты?
— Сначала я скажу, что получил в конторе. Слушаешь? Язву двенадцатиперстной. Гастрит. Два ножевых ранения. Одно огнестрельное.
Толян пожалел, что начал разговор.
—Я так.
Он поднялся:
— Вы тут еще потолкуйте, мужики. Я пойду.
— Вроде все обговорили…
— Ну, смотрите… — Генерал вышел.
Рэмбо погасил сигарету. Поднялся:
— Насчет «корвета» ничего нового?
— Нашли выброшенный магазин. По пути следования… На проспекте Маршала Жукова…
— «Господин Калашников»?
—От «реавена». Шестизарядного полуавтомата…
Бутурлин тоже встал. Они понимали друг друга с полуслова.
Самым удивительным и даже невероятным было то, что и они были тоже однокашниками. Учились вместе в Московском авиатехнологическом в одной группе, прежде чем судьба привела их в контору.
— Областники знают, кто у них погиб в костре? — спросил еще Бутурлин.
— Нет, вы успеете развернуться.
— Ладно. Успехов!
— Дерзай!
Сопредседатель Совета директоров «Дромита», его секьюрити и начальник службы безопасности были расстреляны в подъездах двух зданий, на выходе, в манере, успевшей стать почти классической. Еще одного телохранителя Арабова, который утром должен был сопровождать босса, убрали ночью.
«Четыре трупа. Нисан Арабов. Ковач. Мансур. И Шайба…»
Бутурлин соображал. Преступникам было безразлично, где разобраться с первыми тремя, поэтому их убрали заказные убийцы. С Шайбой поступили иначе: заманили в ловушку. Предпочли замочить в роще, рядом с костром, в обстановке, напоминавшей дружескую. Сделано это было для того, чтобы уничтожить труп или хотя бы сделать останки непригодными для опознания. Именно в его деле присутствовало большое количество «почему» и «зачем», и это было добрым предзнаменованием.
