—И о тросе ни слова! Барон — он ведь сначала оторвет голову, потом подумает… Говорить надо не с ним, а с его матерью. Она — мать, беспокоится…
Бутурлин приехал быстро. Заместитель ждал на остановке, как уговаривались.
Сообщение о новой связи Пал Палыча — с металлическим отливом волос — было кстати…
—Одного мужика отправили отсюда в психушку пару дней назад. Отравление новым наркотиком. Ширево он получил от Барона… Наркоман — это повод.
— Барона пора брать.
— Мать его тут. Торгует… Апельсины, бананы. Все с оптового рынка…
Он кивнул на ряд цветных тентов. Москва была раскрашена ими. Там же, вокруг столиков, впереди густо алели вынесенные на тротуар кресла кафе. Закрытый газетный киоск — тяжелый, скучный — отделял былое от настоящего.
—Сейчас она отошла… Подождем!
С ними одновременно появился патруль муниципальной милиции. Менты въехали на тротуар. Вышли. Мордатые, в кепи наподобие бейсбольных, куртках, заправленных в брюки. Несколько минут наблюдали молча. Задняя дверца машины оставалась открытой. Появившийся из-за ларьков кавказец знал порядок. Собрал с прилавков в пакет яблок, добавил апельсинов, бананов, отнес на заднее сиденье машины. Менты уехали.
—Знакомая картина, — констатировал Бутурлин. Номер патруля он все же запомнил. Для себя.
«Могут понадобиться…»
Баронесса появилась быстро. Гнутый носик, некрасивые беспокойные глазки, веснушки… Все остальное — цвет волос, губ, вторые брови — все было ретушь, краска, резина… Другие девки, торговавшие рядом, выглядели естественнее. Вроде его овцы. Они были девочками его двора. Детства. Савельич заговорил:
—У нас к вам короткий, но очень серьезный разговор… — Он назвал ее по имени-отчеству. — Мы из Регионального управления по борьбе с организованной преступностью. Я намеренно не стал вас вызывать. Поговорим тут несколько минут. Дело касается вашего сына…
Разговор продолжили у закрытого газетного ларька.
—Вашего сына собираются вызвать. Поговорить о вашем соседе-наркомане. Они вместе работали… — Савельич владел полным объемом информации. — Мы все знаем. — Он кивнул на своего спутника. — Это подполковник Бутурлин. Я — капитан Савельев…
Савельич сделал попытку показать удостоверение, соседка тут же ее отвела.
— Сосед этот уже не первый раз попадает…
— Я вас понимаю. Вы мать.
Прохиндейки эти могли обвести вокруг пальца кого угодно. Самих же можно было достать только через их деток. И именно детки пудрили им мозги, как хотели.
— Что мы предлагаем? Короткий, но откровенный разговор с вами. Ничего не пишем. Вы ничего не подписываете. И расходимся. На вашего сына падает подозрение, что он вместе с друзьями…
— С Шайбой, что ли?
— И с Шайбой тоже. Снабжал его наркотиком в ампулах. Шайбу вы знаете…
Шайба тоже хорошо знал своих убийц. Приятели его рекрутировались из нескольких групп: отбывавшие вместе с ним наказание, коллеги по спорту, по охранным агентствам, где он последнее время работал. По месту жительства. Он не поехал бы с чужими, малознакомыми за город поздно, зная, что на рассвете ему предстоит сопровождать Арабова.
— Почему он не держится от них дальше! Известный борец, чемпион…
— Так и будет! Сейчас объясню. У него теперь другое окружение. Он ушел из ресторана. Не знали? В фирмах этих… Каким бы мастером спорта ни был, а больше все на побегушках!
Говорила она тихо, прикрывала рот. У нее были проблемы с зубными протезами. Короткий взгляд словно обтекал предметы по периметру, не проникая вглубь, но все замечал.
—И того и гляди: убьют или за решетку отправят за чужие грехи. Друг у него…
— Это кто же?
— Вы можете не знать…
Женщина обвела глазами Савельича и Бутурлина, точнее, пространство между ними.
—Еще мальчиками бегали вместе. В одном доме жили. Мать у него в ВЦСПС. Завсектором. Наш отец тоже из Совмина.
— Плата?
— Да. Он тоже ушел из «Рыбацкого банка». Решили работать самостоятельно…
— Не вдвоем же!
— С ними третий. Наш тоже, русак. Приехал откуда из Ферганской долины…
— Вы видели его?
—Высмотрела. Они тут встречались. Сын сказал: «Не ходи!» Да где уж там! Материнское сердце…
Это было кстати.
— Какой он из себя?
— Высокий, располагающий к себе. Волосы серые…
— Серые?
— Как седые…
Цвет плохо поддавался описанию, но Бутурлин понял, чтои мать Барона, и источник Савельева, и Рэмбо говорят об одном.
— Как ваш сын называл его?
— Не знаю. Вроде Ганс…
Она уткнулась взглядом в пустое пространство. Недавно он слышал о человеке с таким именем. «Странная кличка…»
Простились там же, у закрытого газетного киоска. Бутурлин и его зам молча прошли к машине.
—Плата этой ночью свалил за рубеж… В Турцию. Макс приходил к Рэмбо с документами Гнеушева… Рэмбо считает, что за ним кагэбэшная контора… — Бутурлин постоял, чтобы не продолжать в машине. — Я не могу доказать. Но это киллеры, Савельич… С ними в связке Промптов. Сейчас они разбежались… Ты заметил, все время крутятся какие-то наши из ближнего зарубежья?
Савельич заметил:
— Барон сейчас как бы в стороне. Я думаю, его можно прихватить. Мы никого этим не вспугнем.
— Я об этом тоже сейчас думал. Берем! Я тебя освобождаю от другого. Занимайся…
В машине Бутурлин снял трубку радиотелефона:
—Что у нас?
Ответил старший опер:
—Там с Ниндзей что-то… На автозаправке у Аэровокзала!
Ниндзя любил заправляться на Ленинградке. Автозаправка была из тихих: тут и в часы пик почти никогда никого не было. Несколько жилых зданий хрущевских времен, разросшиеся буйно тополя. Тихая заводь доперестроечных времен. С утра работала знакомая девка, Ниндзя симпатизировал ей, хотя никогда не приглашал с собой. Просто дарил то цветы, то конфеты. Коробка ассорти и теперь лежала у него в машине. Сейчас его знакомой не было. «Может, отлучилась в магазин… Или опаздывает!» Заправщик, инвалид-афганец — непроходящий свищ на ступне, — уже подходил. В руке он держал шланг.
— Привет!
Ниндзю тут знали.
— Как жизнь?
— Все нормально…
Набор фраз был постоянный. Он опустил стекло, передал ключ. Последние часы в офисе прошли нервно. Ниндзя, привыкший к савоновской вольнице, вернувшись с допроса, попал под колпак детектива из «Лайнса». Он вызвал Неерию:
—Хочу заправиться, как всегда, на Ленинградке. Игумнов возражает…
Ниндзя развернулся, ушел в глубь двора, предоставляя Неерии разобраться.
Верный пес! Ниндзю кольнуло: его «мерседес» в последнюю минуту заменили «вольво» охранно-сыскной
