— Адвокат. Глава адвокатской фирмы.
Адвоката Ламма по всем доступным мне учетам я пробил сам. Коллеги, заглянувшие в соответствующие картотеки МВД, получили ответ, который для краткости сформулировали так:
«Не судился, не крестился…»
Файл охранно-сыскной ассоциации характеризовал его полнее:
«Доктор юридических наук. Профессор. Из семьи с большими связями в академических юридических кругах. Бывший преподаватель Всесоюзного юридического заочного института (ВЮЗИ). Специалист в области цивильного и, в частности, налогового права. В качестве представителя ответчиков неоднократно участвовал в больших процессах о взыскании налогов с обанкротившихся фирм…»
Дальше назывались скандально известные московские фирмы, разорившие не один миллион вкладчиков.
Частная адвокатская фирма «Доктор Ламм» находилась под бандитской крышейО'Брайена.
Сам Ламм был высокооплачиваемым адвокатом гангстеров.
— Та еще скотина… — охарактеризовал его все тот же опер.
Информации об О'Брайене в справочной картотеке МВД не имелось. Напрягать Рембо я пока не стал.
Единственная официальная организация, помимо Торговой палаты, где О'Брайен значился, была Спортивная федерация по борьбе:
«Отари О'Брайен, бывший чемпион СССР по классической борьбе, участник Олимпийских игр, заслуженный мастер спорта СССР…»
Поиск я вел, естественно, в полной тайне.
Кредит «Алькаду» пробивал лично председатель совета директоров банка Камал Салахетдинов.
Ему ли было не знать этот мир!
То, что меня, законопослушного в прошлом мента, могло смутить и встревожить, в глазах Камала Салахетдинова, Жени Дашевского и Лобана явилось тем положительным, что и решило вопрос в пользу «Алькада».
Бандиты прекрасно понимали друг друга и легко договорились между собой.
В последнее время в газетах все чаще можно было прочитать:
«Сегодня в России только организованный преступный мир в состоянии прекратить беспредел!»
По версии ряда обозревателей, именно князья криминальных структур будто бы больше других были заинтересованы в том, чтобы группировки не наезжали друг на друга.
«Смотрите: именно паханы — полевые командиры, а не родное МВД, насколько это возможно, поддерживают порядок на кредитном рынке в частном бизнесе!»
Я в это не верил.
Надежды мои были обращены к к о н т о р е, к юстиции…
Однако следовало признать: «У банка „Независимость“ нет ни малейших шансов ни на чью помощь, кроме братвы, если криминальный „Алькад“ решит нас кинуть…»
Возврат кредита не могли обеспечить ни суд, ни прокуратура, ни милиция, а только бандитская крыша Жени Дашевского и Лобана.
Силы для этого у бандитов были.
В группировку Жени Дашевского и Лобана входило не менее ста пятидесяти — двухсот бойцов, в основном бывших подмосковных спортсменов, теперь уже привыкших оплачивать риском свой шанс жить красиво. Гонять на «девятке», летать на Острова, ходить каждый вечер в кабак, упаковывать телку по моде…
В случае аферы О'Брайена бандиты теряли свой к у ш,а он в нашем случае составлял достаточно приличную сумму…
Крыша была в состоянии выбить из «Алькада» свои миллионы, сомневаться в этом не приходилось.
«Если Окунь и те, кто стоят за ним, что-нибудь себе позволят — им тотчас оторвут головы!»
Путь в правоохранительные органы нам был перекрыт. Доказать, что кредит получен «Алькадом» путем предоставления банку заведомо ложных сведений, было легко. Да только в правоохранительных органах сидели тоже не дураки…
Вопрос был ясен:
—Чем объяснить выдачу двухсот миллионов долларов малоизвестной фирме без серьезного аудита и гарантий возврата?
Как,впрочем, и ответ:
— Кредит — результат сговора бандитских групп…
Обычная история: «Играя бесчестно, хотите выиграть честно?»
Дела у нас велись пока не по-людски, как во всем мире,а по законам, установленным людьми зоны.
Об этом я думал, садясь в машину на служебной стоянке, рядом с банком. Импортные машины, секьюрити в камуфляжах, палатки со спиртным — непременные детали городского пейзажа.
Серое небо, как все последние недели, висело низко — почти на крышах соседних громоздких зданий.
Я собирался встретиться с несколькими приятными людьми из охранных агентств и служб безопасности крупнейших столичных банков, с которыми у меня установились постоянные партнерские и приятельские отношения.
Должен был приехать и Рембо.
Такие встречи мы проводили систематически, не реже пары раз в месяц. У нас был прочно отлаженный канал обмена информацией в неформальных условиях. Встречи происходили обычно в сауне, которую по очереди заказывал каждый из допущенных в высокое собрание. На него же обычно возлагались функции председателя и организация охраны. В этот раз очередь была за главой крупнейшего агентства коммерческой безопасности, находившегося на Варшавском шоссе.
У руководства банка — ни у Камала Салахетдинова, ни у Лукашовой — ко мне не было поручений…
—В ближайшие часы меня не будет…
Я поставил в известность Наташу. Помощница президента банка, пользуясь паузой, сидела с молочной чашкой «ВЫПЕЙ ВТОРУЮ».
— А если Катя спросит? Вам можно будет туда позвонить? — Кроткий голосок отвергал любое предположение о двусмыслице. — Там, где вы будете, есть телефон?
— Я сам позвоню…
Она сделала недовольную гримаску.
Я выехал из банка с солидным запасом времени, чтобы на всякий случай проверить, нет ли за мной слежки, и прибыть на встречу абсолютно чистым…
Так же, я знал, поступали и другие приглашенные. Делалось это тонко, ни в коем случае не настораживая «хвост», если он обнаружится. Иначе говоря, постоянно придерживаясь принятого направления движения, не петляя и не разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Если следившие замечали, что их самих выследили, они тут же прибегали к более изощренным приемам наружного наблюдения. Тогда это было уже серьезнее. Не только «наружка» детективных агентств, но и бандиты использовали специалистов высокого международного класса. В Москве было достаточное число профессионалов, имевших опыт работы кадровых разведчиков, укрывавшихся под посольскими и корреспондентскими крышами. Если асы разведки чувствовали нервозность «клиента», они становились сразу дьявольски изобретательны и осторожны…
Первой моей заботой было выбиться из общего потока и свернуть на не слишком забитую транспортом улицу. Такую, чтобы меня нельзя было вести по параллельной трассе. Стояли серые облачные дни. Слякоть стала уже обычной. Грязь летела из-под колес. Народ привычно держался подальше от края тротуаров…
Свернув с Волоколамки, я покатил улицей Академика Курчатова, пересек Маршала Василевского. Дальше были Расплетина и Берзарина. Я знал этот район как свои пять пальцев. Потом Третьей
