хлопцы, ни сваты, ни семья! Никто. Договорились?
— Будет как вы сказали, товарищ генерал.
— Молодец. Теперь вижу: ты понял! Сейчас езжай за предписанием. Оно в приемной. И сразу ко мне. Я скоро буду!
Омельчук уже уходил, когда генерал приказал:
— Там Картузов в дежурке! Скажи, чтоб сюда шел! Как он тут?
— Как всегда… — Омельчук знал, что от него ждет Скубилин. — Только бы сачкануть. Чуть что — «заболел»! Сегодня тоже жаловался: «простыл»!
— Я его просифоню лучше всех докторов! Век будет помнить. Все! Иди, подполковник!
Картузов, обтекаемый, круглый — чисто перекачанный баллон, появился точно из-под земли:
— Спрашивали, товарищ генерал?
Скубилин не дал ему доложить:
— Веди по постам! Показывай! Я вам, разгильдяям, покажу легкую жизнь!
Не оглядываясь, быстро пошел к дверям. Все в нем кипело. «Перевертыш! Недавно еще верил в Картузова, как в самого себя! Бывший личный мой шофер! Ленку-дочку вместе возили по утрам — сначала в школу, потом в институт! Член семьи!.. Теперь правая рука моего врага! Сразу переметнулся, сволочь, как почувствовал, что замминистра Жернаков, а значит, и Скубилин теряют силу!»
— Почему бардак, Картузов? Почему людей распустил?
Почти бегом выскочили на перрон.
— Ночью смены не проверяются! Милиционеры пьют…
Пассажиры оборачивались: крутоголовый гренадерского вида штатский, изрыгающий нецензурщину, и рядом полный коротышка в милицейской форме. Нагнав страху, Скубилин неожиданно переменял тон.
— Голубоглазый этот… Информация попала непосредственно к министру. Не задержим — головы полетят!
— Понял!
За годы ежедневного общения Картузов хорошо изучил характер шефа — не поверил ни одному его слову.
Скубилин это тотчас почувствовал:
— Ты мне брось — «понял»! Твое «понял» с комариную залупу… — Генерал был известен как матерщинник. — Ее и не видно! Разве что под микроскопом…
— Уж и впрямь с комариную! — Картузов притворно заржал. Он держался, словно между ними ничего не произошло. Играл давешнюю роль доверенного лица — личного шофера, друга семьи.
Скубилин пропустил реплику мимо ушей.
— У преступника билет через Москву! Он обязательно засветится… Заставь народ искать! Начальника розыска что-то не вижу!
— Игумнов? Кто-то умер у него. Я уже дал команду: с кладбища чтоб прямо сюда.
— Пусть занимается!..
— А может, Омельчука запрячь? — Теперь, когда его заместитель открыто принял сторону Скубилина, он при каждом удобном случае пел ему дифирамбы — старался подставить. — Хватка у Омельчука — дай Бог!
— Омельчука не трожь! Пусть налаживает профилактическую работу с железнодорожниками… За это тоже спрашивают!
— Это точно! — Картузова насторожило явное вранье насчет профилактической работы, но он и вида не подал. — Тут вы правы! На все сто процентов!
«Откуда же ветер дует?!» Велась какая-то игра, Картузов хорошо ее чувствовал.
«Мало ли особо опасных преступников… А ты примчался! Самолично!»
— Дневная смена собрана! — напомнил.
Они повернули к отделу.
— Ориентировку о Голубоглазом размножить. Раздать активной общественности. Кладовщикам, носильщикам…
— Понял, Василий Логвинович!
Они уже входили в отдел. Несколько милиционеров, прибывших на инструктаж, остановились, пропуская начальство. Скубилин не преминул порисоваться:
— Орлы у тебя! Я с ними бы горы свернул!
— Не жалуюсь! — Картузов и тут нашелся. — Потому и первые по управлению! И знамя в честь съезда!
— Раньше были! — Скубилин будто не замечал нацеленных на него со всех сторон внимательных глаз. — Знаешь что, Картузов? Развод я проведу сам. А ты… Пройди по залам! Привыкай ножками работать! Вдруг пригодится!
Запасной вариант Андижанца и Уби — приобретение платков через директора ресторана на Павелецком вокзале — был запущен, не откладывая. С учетом закупленного ранее купе в ночном поезде на Бухару. Звонок застал руководящее лицо на месте.
— Сейчас…
Секретарь директора — фигуристая, в узкой юбке, в высоких — выше колен — сапогах, — открыла дверь в кабинет, застыла картинно.
— Вас по городскому…
— Если из треста, меня нет!
Директор досадливо взглянул по углам. Кабинет был маленький, с небольшим окном, укрытым шторой.
— Всегда они находят, когда человек работает!
— Тут другое. По личному вопросу.
Директор снял трубку:
— Я слушаю. Кто это?
— Это директор ресторана?
— Он самый.
— Здравствуйте…. Я из Андижана! — Звонивший сделал паузу, давая собраться с мыслями.
— Так… — Тон был выжидательный…
— По поводу товара! Вам обо мне говорили.
— А точнее…
— Насчет импортных платков! — Было неосторожным впрямую называть ассортимент, но другого Андижанцу не оставалось. — Я готов к вам подъехать.
Голос в трубке был незнакомый. Директор ресторана был уверен в том, что слышит его впервые. Как и насчет платков.
— Вспомнили? — спросил звонивший. Директор так ничего и не вспомнил, но четко осознал, что следует делать.
— Конечно!
Андижанец обрадовался.
— Никуда не уходите?
— Я на месте! Вы скоро будете?
— Еду, — из осторожности Андижанец не сказал «мы».
Директор положил трубку; не раздумывая, нашел оставленный ему на календаре номер телефона, набрал его.
— Алло! Здравствуйте…
— Вас слушают. — Этот голос тоже был абсолютно незнаком. — Кто вам нужен? Куда вы звоните? — Абонент старался говорить безлично-сдержанно.
— Это — Комитет государственной безопасности? Тут, по-моему, по вашей части.
— Кто это?
— Директор ресторана на Павелецком. Меня просили ставить в подобных случаях в известность. Если
