– Да ладно, вон, твой знакомый вовсю светится на экране, как светодиод, мать его. В общем, я много раз не повторяю, так что ты решай, расскажешь свою историю про этих обезьян, и всё будет круто. Деньгами не обидим.
– А зачем вам это?
– Сенсация! – с воодушевлением сказал он. – Ты прикинь, все боятся, у нас рейтинги просто зашкаливает, интернет сосёт! У нас эксклюзив. И ты нам можешь помочь сделать нашу жизнь ещё слаще.
«Куда уж слаще – подумал я и положил трубку, – теперь понятно, почему он меня вспомнил, друг, блин». В то, что интернет сосёт и в эксклюзивность материала я особо не верил, но в то, что они живут припеваючи – охотно. Подумав, что свежий воздух проветрит мои мозги и я, конец-то, полностью осознаю происходящее, пошёл в место, где «самый чистый» воздух – в прокуренный кабак. Но я не дошёл. В одном из переулков горело два костра, а между ними проходили люди, по одному, не снимая одежду. По выкрикам из толпы я понял, что это новый обряд, так эти аборигены вычисляют пришельцев. По-моему, телевизионщики немного перестарались. Я вспомнил, что раньше в Астраханских степях татаро-монголы практиковали тоже самое. Так они определяли чистоту намерений князей и ханов, пожаловавших к ним, ведь огонь очищал их духовно и нравственно. Насколько я помню, они также проходили между двумя кострами и, если огонь их пропустит, то есть одежда не загорится, то они могли вести беседу с игом, если же нет… скорее всего убивали, я не помню. Отсюда и родился афоризм «меж двумя огнями». «Новое – это хорошо забытое старое» – подумал я, после чего почувствовал толчок в спину. Меня отправили к огню. Только тогда я понял, как мне повезло с этим похмельем, ведь, если бы не оно, я бы вряд ли одел домашние шорты и майку в +10. Это первое что подвернулось, и найти что-то другое не было сил. Я знал, что моя одежда, скорее всего, не загорится, но всё равно было страшно.
Я прошёл. Волосы на ногах больше не растут и вряд ли когда-нибудь будут. За мной следовала женщина в длинном, до пола, платье. Подол загорелся. Из толпы послышалось: «Пришелец!». В тот же миг прозвучал выстрел. Тело упало возле костра, после чего его стали оттаскивать двое в пожарных костюмах. Я дрожащими руками достал из кармана пачку сигарет и даже не заметил, как дошёл до фильтра. Больше всего горели в этом бесполезном тесте именно женщины, мода их поставила перед стенкой и лично нажала на курок. Единственные из женщин, кто не горел, были проститутки. Наряды у них были короткие, как и многие года тому назад. Эта их мания привлечь внимание, так сказать, их униформа, и спасла им жизнь. Но они-то как раз, не смогут спасти человечество от вымирания. Дело в том, что для простоты осуществления услуг их стерилизовали. Теперь новорождённых не было, и эта опасность миновала. С ней нас миновала и надежда на выживание. Теперь осталось только трахаться без боязни «залёта», орать и ждать, когда Морф №13 погрузится в тишину и спокойствие, где останутся лишь тараканы, бактерии и растения. Этот Морф меня бы убил своей тишиной, но я умру и без этого, в криках агонии своих соседей.
Часть 9 Синдром Эйнштейна
Я долго не мог заснуть. После пережитого это не мудрено. В сегодняшнем сне я видел того младенца, он продолжал бултыхаться в стенках моего стакана, но внутри него был уже не коньяк, это был пылающий коктейль. Младенец не кричал, он злобно улыбался, через призму стакана это выглядело пугающе. Это сон, и преломление было неестественно жутким. После я очутился прямо перед ним. Он посмотрел мне в глаза и начал читать какую-то мантру сначала голосом утренней дикторши из новостей, а потом грубым мужским баритоном, характерным для героя какого-нибудь американского боевика. Переход был резким и пробирающим до костей. Стакан лопнул от жара, и смесь растеклась по бару. Огонь проглатывал всё, что попадалось на пути. Мы упали в самый эпицентр. Деревянный потолок стал рушиться, меня придавило одной из несущих балок. Рука младенца схватила меня за шею, и он оттащил меня в сторону. Открыв глаза, мы очутились в моей квартире, где на кровати лежал мой обгоревший труп. Младенец улыбнулся и ткнул пальцем мне в живот. Я ничего не почувствовал. Эта немая картина в багровых тонах, местами подкрашенная чёрной тушью, заставляла бояться. Под одеялом, рядом со мной, лежал ещё один труп. Он обгорел не полностью, лицо осталось не тронутым; в нём я узнал мать ребёнка. Открыв глаза, она встала с кровати и прыгнула в окно. Ветер подхватил её обгоревшее тело и пеплом швырнул её сначала об асфальт, а потом подбросил всю эту чернь в воздух и унёс вдаль. Ребёнок разбежался и прыгнул вслед за матерью, но ветер не стал его подхватывать. Под окнами гуляла толпа таких же обгоревших детей и женщин, в которую и угодил ребёнок. От удара толпа превратилась в пепел, который начал просачиваться в окна моей квартиры. Пепел попадал в лёгкие, и я начал задыхаться.
Часть 10 Конец эпохи
Когда кислорода стало совсем мало, я проснулся и понял, что кто-то душит меня подушкой. Я с силой отбросил её, прозвучал глухой стук. Это был инопланетянин, упавший на стенку моего шкафа. Отдышавшись, я спросил:
– За что?
– Тебе не понять. Ваш зоопарк уже порядком надоел, – с отчётливым презрением и злобой сказал пришелец.
– Какой зоопарк? – спросил я.
– Ваш! Зверьё, а. Звери! Вы рушите всю нашу систему! Мы вас приручили, дали вам целую планету, а вы вот так отблагодарили?
– В смысле вы дали планету? Мы ведь сами…
– Что сами? Если бы не мы, вы бы сюда не попали никогда. Мы хотели веселья, понимаешь? Вы всего лишь обитатели зоопарка, животные, которых мы изредка подкармливаем, сажая семена и строя заводы, когда вы совсем ленитесь. Мы делаем всё, чтобы вы жили в неплохих условиях. Вся эта иллюзия свободы, мы вам даже общего врага дали – градоначальника. Вы ведь на него все свои беды скидываете? А он такое же животное без прав и обязанностей, но с раздутыми амбициями. Такой, комнатный царь зверей, лев в неволе. Я надеюсь, теперь ты понял, на входе куда висит табличка с загадкой? У вас тоже есть зоопарк, такой зоопарк внутри зоопарка. Вот за этим нам в двойне приятно наблюдать. Я помню, ты там тоже был, смотрел на бедных животных и подкармливал их. Ведь в душе ты чувствовал, как им плохо. Мы тоже это чувствуем, поверь, только мы не столь чувствительны, чтобы взять и выпустить питомца, а потом ещё полгода выплачивать за него штраф. Он, кстати, сдох в лесу, чтоб ты знал.
– Блин.
– Да, по-другому и не скажешь, – с улыбкой произнёс незнакомец, – так что ты теперь собираешься делать с этой информацией?
– Ничего, уже поздно что-то делать, я только подолью масло в огонь,- ответил я.
– Это верно, поэтому сиди и молчи, а тебя, как самого смышленого, мы приглашаем градоначальником в другой зоопарк. От этого останутся одни лишь руины. Ты согласен?
– Наверное, нет, я умру здесь, со всеми, – ответил я.
– Нас не интересует твой ответ, это лишь акт вежливости. Поехали.
Часть 11 Цирк уехал, клоуны сдохли.
Пролетая через зеркала, я смотрел на морфиан, они и в правду выглядели животными, теми, что никогда не будут людьми в библейском смысле этого слова. Они сами убивали друг друга, забыли о небесном гражданстве. Это, пожалуй, выглядело даже хуже войны, хотя раньше, я искренне думал, что хуже её уже быть не может. Но мне свойственно ошибаться. Я уже предвкушал, что буду в новом зоопарке тем
