станок, он двинулся навстречу вошедшим.
— Я приехала немного раньше, — объяснила Мередит, у которой неожиданно перехватило дыхание. Она поспешно протянула руку. — Мередит Престон.
Купер взял ее руку в свою огромную ладонь и быстро отпустил, но Мередит еще долго продолжала ощущать теплоту и силу его рукопожатия.
— Я думал, вы старше, — сказал он низким голосом.
Мередит расправила плечи.
— Мне тридцать один год.
Взгляд Купера скользнул по светлым волосам до плеч, вязаному джемперу в голубую полоску и белым джинсам. Это был оценивающий взгляд, который заставил Мередит усомниться в своей ценности как преподавателя. Она тут же разозлилась на саму себя. Неудачное замужество и измены Брайана сделали ее излишне самокритичной. Она даже в школу вернулась для того, чтобы доказать себе, что может добиться кое-чего в этой жизни не только благодаря богатству и успеху у мужчин. Холли потянула Мередит за локоть.
— А вы умеете ездить верхом?
— Холли… — недовольно проворчал Купер.
— Папа не позволяет мне ездить верхом на Цыганке с тех пор, как я попала в аварию.
Мередит нагнулась и посмотрела в глаза Холли.
— Это после аварии ты хромаешь?
— Угу! — кивнула девочка. — Мы с мамочкой катались на машине в Нью-Йорке.
Купер подошел к Холли и сгреб ее в свои объятия так, будто ей было не больше четырех лет.
— А вам, юная леди, пора в постель.
Дочь обвила его шею руками.
— Ты донесешь меня до крыльца?
— Конечно. А потом занесу багаж мисс Престон.
— Просто Мередит, — отозвалась та. Холли широко улыбнулась ей и спросила громким шепотом:
— Так вы умеете ездить верхом?
Заговорщически подмигнув, Мередит прошептала в ответ:
— Да.
Купер только нахмурился и понес дочь к дому.
Мередит подошла к машине и открыла заднюю дверцу, подоспевший Купер вытащил большой чемодан. Сама она взяла связку книг и брезентовый мешок, в котором лежали учебные пособия и несколько кукол.
Поднимаясь вслед за Купером Мэрфи на крыльцо, Мередит старалась больше смотреть на красивую резьбу балясин, чем на крепкие ягодицы, обтянутые поношенными джинсами. Они дошли до самой дальней комнаты, и Купер толчком открыл дверь. Украшенное звездами деревенское лоскутное одеяло покрывало широкую кровать.
— Мне понравилась мебель, которую вы сделали для столовой. А это тоже ваша работа?
Он положил чемодан на кровать.
— Нет, моего деда. Он научил меня всему, что я знаю.
Мередит взглянула на него.
— Вы с ним долго жили вместе?
— Я приехал сюда, когда мне было шестнадцать, и больше не уезжал отсюда.
Избегая взгляда Купера, Мередит опустила мешок на постель рядом с чемоданом и положила книги на маленький письменный стол.
— Вы голодны? — спросил Купер.
— Мне бы не хотелось доставлять вам беспокойство…
— Никакого беспокойства. Достать из холодильника пиццу и разогреть в микроволновой печи. — Вот и все дела!
По меньшей мере, раз в неделю Купер покупал на ужин пиццу, любимое блюдо его дочери. Но сейчас его мысли были сосредоточены не на желании поесть, а на другом желании, забытом со времени развода. Это желание пробудила в нем Мередит Престон. Шелковые светлые волосы, сверкающие зеленые глаза, изумительная фигура…
Черт побери! Утром придется отослать ее обратно. Ему нужна учительница для Холли и домохозяйка, а не фотомодель, которая каждым своим взглядом заставляет его чувствовать себя мужчиной.
Вот тебе и очки в проволочной оправе! Лучше бы поместил объявление в газете…
— У вас восхитительный дом, — раздался голос Мередит откуда- то из-за его плеча.
Черт! Даже ее голос бьет по нервам.
— Это дом деда, — ответил Купер кратко. Иногда ему казалось, что он унаследовал слишком много. Однако чтобы сохранить накопленное и пронести традицию в следующий век, он работал так же усердно, как и дед.
Купер отрезал кусок пиццы, положил его в печь и включил таймер.
— Так вы из Ланкастера? — Он помнил адрес на конверте.
Мередит кивнула, и волосы упали ей на лицо. У Купера возникло непреодолимое желание коснуться ее щеки. Что с ним происходит? Нет, надо держаться подальше от этой женщины. Он достал из буфета стаканы и поставил на стол.
— Вам колу или клюквенный сок?
— Сок.
Ну, разумеется, она предпочитает все натуральное. И сама — воплощение естественности!
Раздался мелодичный сигнал, и они одновременно протянули руку, чтобы достать пиццу из микроволновки. Их пальцы встретились на несколько мгновений и оба испуганно отдернули руки.
В эту секунду зазвонил телефон.
Купер глубоко вздохнул и снял трубку.
— Мэрфи слушает.
— Купер, это я.
Он недовольно скривился и произнес холодным тоном:
— Привет, Тина!
— Как Холли?
— Все еще хромает. По ночам просыпается и потом отказывается спать, боится увидеть продолжение страшного сна.
— Сегодня она позвонила мне и оставила на автоответчике сообщение.
— А что здесь удивительного? Ты ее мать. Конечно, она хочет поговорить с тобой.
Мередит легко коснулась руки Купера. Когда он поднял глаза, она показала на гостиную и вышла.
— Но ты ведь пытаешься мешать ей звонить мне. Разве не так? — спросила Тина, возвращая его мысли к разговору.
Купер провел рукой по лицу и усилием воли сдержал приступ раздражения.
— Будь моя воля — да, но я не делаю этого, потому что она любит тебя. Не понимаю, за что. Ты перестала быть матерью задолго до того, как уехала, предпочтя ей эти чертовы книжки…
— Ошибаешься, я никогда не забывала о Холли. А книги писала и когда она еще училась в школе, и после того, как попала в аварию. Ты просто не мог смириться с тем, что меня интересуют не только семья и хозяйство.
После развода он и Тина редко приходили к согласию. Может быть, на самом деле его раздражало не то, что Тина стала писательницей, а то, что из-за этого она внутренне уходила от него все дальше и дальше.
— Что тебя действительно интересует, стало ясно, когда твой агент продал право на экранизацию твоей книги и ты переехала в Нью-Йорк. Блеск и роскошь — вот чего ты хотела! Прекрасно! Только Холли здесь ни при чем.
— Не моя вина, что машину занесло на автостраде…
