— Угу. Когда вернусь домой, заскочу к тебе.
Стук захлопнувшейся двери разбудил Дэнни, и он опять заплакал. Сара принялась его баюкать, но это не помогло. Она поглядела на потного, недовольного малыша. Может, если дать ему бутылочку, он успокоится? Сара направилась в кухню, чтобы подогреть молочную смесь. К тому времени, как она была готова, Дэнни уже орал во все горло. И тут зазвонил дверной звонок. Не выпуская из рук сына, она поплелась открывать.
На пороге стоял Нат.
3
Сара сначала не поняла, обрадовало ли ее его появление или же, напротив, испугало. Понимая, что ей не перекричать ревущего младенца, она жестом пригласила гостя войти. Нат тотчас взял у нее из рук Дэнни, и малыш мгновенно смолк, а затем ухватил его палец и намертво в него вцепился.
Сара просто оцепенела. Непостижимо… Почему он так здорово управляется с младенцем? Большинство мужчин до смерти боятся таких крох…
Она улыбнулась.
— Глазам своим не верю. Я его укачивала, баюкала, носила на руках, чтобы успокоить, а ты просто взял на руки — и дело в шляпе!
Нат самодовольно ухмыльнулся.
— Мужикам всегда легче поладить между собой.
А Сара тем временем украдкой разглядывала Ната. Сегодня он был одет не так, как обычно: хлопчатобумажные шорты вместо отглаженных брюк, трикотажная майка вместо рубашки. На ногах обтрепанные кроссовки, а не начищенные до глянца кожаные туфли…
— Что-то не в порядке? — спросил Нат, поймав ее внимательный взгляд.
— Нет… я… — Растерявшись, она выпалила первое, что пришло в голову: — Почему это ты свеж как огурчик в такую адскую жару?
Он удивленно моргнул.
— А как, по-твоему, я должен выглядеть?
— Ты должен обливаться потом, задыхаться — как все нормальные люди. Я бы с удовольствием ходила нагишом, только вот окна нараспашку, все видно…
Тут она покраснела до корней волос и умолкла, чтобы не сморозить чего похлеще.
Нат скользнул взглядом по ее молочно-белым плечам, нетронутым летним солнцем, потом по длинным ногам — и вдруг понял, что и впрямь сейчас начнет задыхаться — столь жгучее желание он ощутил в этот момент. Дэнни заерзал у него на руках и снова захныкал, чем отвлек Ната от греховных помыслов.
Он кивком указал на бутылочку.
— Можно мне его покормить?
Глаза Сары потеплели.
— Конечно. Лучше сядь в кресло-качалку — он это любит.
Устроившись в кресле и мерно покачиваясь, Нат во все глаза глядел на Дэнни. И испытывал новое потрясение — его сердце сжималось от невероятной нежности и любви. Подняв взгляд на Сару, он заметил у нее под глазами темные круги. Как же она вымоталась… А ведь он хотел навестить ее много раньше, но предпочел подождать, давая ей время прийти в себя.
Поддерживая головку малыша, Нат спросил:
— Как вы переносите жару?
Сара уселась на софу и поджала ноги.
— Держимся из последних сил.
— И оба не спите?
Сара склонила голову. Длинная прядь упала ей на лицо, и она машинально поправила волосы.
— Ну… в общем…
А мысль Ната уже бешено заработала. Сара не из тех, кто плачется. И вряд ли ей придется по нраву, ежели он предложит ей с малышом перебраться в гостиницу, пока не спадет жара. Надо подыскать выход попроще…
— Тогда позвольте пригласить вас на прогулку. Может, Дэнни удастся поспать, да и ты отдохнешь?
Ее лицо выразило сомнение.
— Н-не знаю… Да, конечно, можно будет надеть на Дэнни что-нибудь легкое и пинетки. Ему действительно нужно поспать.
— Вот-вот. А тебе — передохнуть. Прихвати с собой бутылочки — и вперед!
Сара внимательно посмотрела Нату в глаза.
— Ты хороший человек, Нат Маккендрик.
Он, довольный, улыбнулся в ответ. «Хороший человек» — что ж, для начала недурно…
За окошками автомобиля проплывали деревенские пейзажи — молодая кукуруза вымахала уже по колено, а напоенные щедрыми дождями луга вовсю зеленели.
Нат заметил, что Сара уже в третий раз оглядывается на заднее сиденье, где мирно дремал малыш.
— С ним все в порядке, Сара. Не волнуйся.
Она вздохнула.
— Наверное, теперь я вечно буду беспокоиться. Знаешь, иногда, когда он тихо спит, я пугаюсь — дышит ли? Думаешь, я стану сумасшедшей мамашей? Замучаю его своими заботами?
— Не забивай себе голову чепухой. Ты все делаешь совершенно правильно.
Похоже, у Ната всегда и на все был готов ответ.
— Спасибо за подарки. Дэнни очень понравились погремушки. А ты получил мою записку?
— В ней не было никакой надобности.
— Истинная леди, получив подарок, всегда должна отблагодарить дарителя учтивым письмом.
— Это кто сказал?
— Миссис Пеннингтон.
— А кто она такая — эта миссис Пеннингтон?
— Моя няня.
Нат искоса взглянул на нее.
— Так вот какое было у тебя детство. А я-то думал…
— Что ты думал?
— Ты ведь очень земная, практичная, стремишься все делать сама.
Он угодил в десятку. Похоже, Нат знает ее куда лучше, чем она его.
— Я и была именно такой. Миссис Пеннингтон называла меня своевольной. Я никак не могла взять в толк, хвалит она меня за это или осуждает.
— Разумеется, она тебя хвалила! А долго тебя воспитывала няня?
— До тех пор, пока меня не отдали в интернат.
— Ты сама этого захотела?
— Боже мой, конечно же нет! Просто отчим заявил, что только там можно получить приличное образование.
Она не назвала истинной причины этого решения — просто отчим стремился сбыть ее с рук. Ему требовалась молодая, эффектная жена, чтобы произвести впечатление на своих сослуживцев. Падчерица же ему была без надобности…
— И тебе там нравилось?
Она ненавидела интернат всей душой. Ей хотелось иметь семью — такую, о которой пишут в книжках. Мама, папа, братики, сестрички… Люди, любящие друг друга.
