На вкус булочка напоминала древесные опилки, смешанные с глиной. Но пришлось ее съесть. Не выбрасывать же…
В общем, с первого раза у нее ничего не вышло. Но она не отчаялась. Просто решила, что в магазинах воровать не очень-то удобно. Во-первых, рискованно. Заметить могут. А во-вторых… Как потом вернуть то, что взяла? А если не вернуть. то получается никакой не эксперимент, а самая настоящая кража.
Конечно, безопаснее всего украсть дома. Взять у бабушки деньги, а потом положить на место.
Ну и что? Какая же это кража? Слишком просто получается.
Нет уж. Воровать — так по-настоящему. У чужих людей. А иначе эта затея не имеет никакого смысла.
“А если в школе попробовать? — прикидывала Светка. — В своем классе…”
Нет, по сумкам она лазать не будет, это уж слишком. Но ведь ребята часто оставляют разные предметы прямо на партах. Запросто можно взять что-нибудь. А потом незаметно вернуть. И все.
Светка знала по собственному опыту, что когда человеку необходимо сделать что-нибудь неприятное, то лучше не откладывать. Например, лекарство горькое выпить. Или в холодную воду нырнуть. Чем дольше тянешь, тем сильнее боишься. Чем сильней боишься, тем труднее решиться. Поэтому ни в коем случае нельзя давать себе время на размышления. Вдохнул поглубже — и ныряй. В воду. Или в кабинет, где прививки делают. Несколько неприятных мгновений — и вот уже все позади. Больше бояться нечего. На душе легко. Сделал дело — гуляй смело…
В тот день Светка пришла в класс пораньше. Из ребят еще никого не было. Только Анна Гавриловна что-то писала, сидя за своим столом.
— А-а, Светочка, — рассеянно кивнула она, — что-то ты рановато сегодня…
“Заметила!” — вспыхнула Светка и, отводя глаза, пробормотала:
— Да так… часы у нас… сломались.
Но Анна Гавриловна, не обращая на нее внимания, снова уткнулась в свои бумаги.
Светка перевела дух. Надо успокоиться, чтобы случайно не выдать себя. Села на место, раскрыла портфель, принялась медленно медленно перебирать учебники и тетради. Достала дневник. Первый урок — русский язык. Проверила домашнее задание. Вставила пропущенную запятую.
Класс постепенно заполнялся.
Пришла Ленка Немилова. Почему-то чересчур пристально посмотрела на Светку.
— Ты чего сегодня такая?
— Какая? — насторожилась Светка.
— Да какая-то не такая…
“Догадалась!” — поежилась Светка, но, взяв себя в руки, натянуто улыбнулась и сказала:
— Голова болит.
— А-а, — сочувственно протянула Ленка.
Подскочил Шлыгин и пропел, кривляясь:
— Ерема, Ерема, у тебя не все дома!
“Предупреждает!” — вздрогнула Светка.
— Отстань от нее! — сердито сказала Ленка. — У нее голова болит.
— А я доктор! — сообщил Шлыгин. — Я добрый доктор Айболит. Лечу умственно больных. У кого тут с головой плохо? Будем ампутировать!
— Дурак! — исчерпывающе сказала Ленка.
На уроке Светка была невнимательна. Слушая вполуха Анну Гавриловну, все шарила глазами по классу — прикидывала, что можно взять и как это лучше сделать. Что-нибудь небольшое. Пенал. Коробку карандашей. Линейку можно. Неважно что. Главное — сам факт. Тайком взять то, что тебе не принадлежит. Украсть. Но потом, конечно, вернуть.
Прозвенел звонок, ребята вскочили с мест. Мальчишки, толкаясь, побежали к дверям. Девчонки сбились в кучку — о чем-то шепчутся и хихикают. Анна Гавриловна вышла из класса.
“Пора!” — подумала Светка.
И тут же у нее похолодело в животе, руки стали влажными и липкими. Она с трудом выдавила из-за парты свое обмякшее тело. Во рту пересохло. В горле запершило.
Светка прислонилась к парте — сейчас, только передохну немного. Никто на меня не смотрит. Нужно пройти вдоль ряда и взять первое, что попадется под руку.
А потом спокойно выйти из класса. Как ни в чем не бывало.
Ну чего здесь трудного?
Светка двигалась между рядами на негнущихся ногах. Глаз поднять она не решалась. Наверное, сейчас все повернулись в ее сторону. И все уже знают, что она собирается сделать.
Ей казалось, что это длится целую вечность. Она идет по классу, а все на нее смотрят и ждут. И молчат. А может, у нее просто уши заложило…
Ее руки болтались вдоль тела, как веревки. Тряпичные пальцы не гнулись.
Так она и дошла до двери, ни на что не решившись. И только в коридоре перевела дух.
Да, не такое уж это легкое дело — воровство. Хорошо еще, что она понарошку. А каково взаправдашним ворам?
“Ничего, — подумала она. — Конечно. с непривычки тяжело. Попробую на следующей переменке…”
Попробовала. Но повторилось то же самое. Руки просто-напросто отказывались ей повиноваться. Весь организм бурно протестовал — разболелся живот, к горлу подступала тошнота, голова кружилась.
В общем, после нескольких попыток Светка вынуждена была сознаться себе, что украсть она не способна. Барьер оказался для нее непреодолимым.
Впрочем, это открытие принесло ей не столько огорчение, сколько облегчение. Не способна, так не способна. Ничего не поделаешь.
Зато как приятно снова почувствовать себя честным человеком!
“Бедный, глупый Ромка! — снисходительно подумала она. Ему-то уже никогда не удастся испытать это чувство…”
Из-за каких-то несчастных копеек он потерял бесценное сокровище, которое ни за какие деньги не купишь, — право считать себя честным человеком…
Да если бы ей предложили даже сто тысяч, даже двести — и то она не согласилась бы оказаться сейчас на месте Ромки Зеленцова!
Кстати, место его, то есть парта, вот уже три дня пустует. Должно быть, Ромка болен. А никому из ребят и в голову не пришло навестить его.
“Так ему и надо! — не без злорадства подумала Светка. — Будет знать, как воровать…”
На большой перемене все рванули в буфет, а Светка замешкалась — у нее шнурок развязался.
— Займите мне очередь! — крикнула она вслед девчонкам, нагнулась чтобы зашнуровать туфлю, и тут ей на глаза попались варежки Ленки Немиловой, они в ящичке под партой лежали. Новые вязаные варежки, очень красивые. Ленка их в раздевалке не оставляет — боится, что стащат.
“О! — весело подумала Светка. — Ленкины варежки. Запросто можно украсть…”
В классе никого. Лежат себе варежки почти на виду. Заходи, кто хочешь, и бери.
“А что, если… — хихикнула она. — Я же как раз собиралась. Вот и случай подходящий!”
Главное — не думать. Вдохнул поглубже и — как в воду с головой.
Светка быстро протянула руку, быстро схватила варежки, сунула их под фартук и выскочила из класса.
Что она при этом чувствовала? Да ничего особенного. Некоторое возбуждение. Сердце колотилось чуть сильнее обычного.
“И ничего страшного, оказывается, — удивленно думала она. — Взяла, и все. Все-таки смогла! Только…куда же мне их теперь девать?”
Вот об этом-то она и не подумала.
