– Я тебя ненавижу, – тихо произнес археолог. Вернее, исторгла его оплеванная душа. – Чтоб ты сдох!
Платон не знал, даже не мог догадываться, насколько действенным окажется его проклятие.
«Оболтус» ничего не ответил. Он молча стирал следы преступления. Девушка начала сморщиваться и вскоре превратилась в ссохшуюся старушку. Зи-Зи рассасывалась, стремительно уменьшалась в размерах, и скоро в постели останется один Рассольников. Снова один…
Сколько бы ни ярился археолог, ни разжигал в себе злость и отвращение, в глубине души ему было жаль терять чудесную любовницу. Быть может, лучшую в его жизни.
Утром все вышло не так, как ожидалось. У головастиков был свой план и, хотя команду «пли!» сейчас отдали другие, он сработал, как эталонные атомные часы.
Кораблик дал сигнал. Разбросанные по дну контейнеры взорвались, словно детские хлопушки. Фонтаны, состоящие из пузырей криптона, устремились вверх. Рецепторы живых ракет сработали. Дрожь прошла по «бамбуковым» трубам, они начали нагреваться. В их основании пошел какой-то процесс, и взбаламученный ил стал подниматься со дна, скрыв пусковые установки.
Из синих вод залива Кабронес вырывались в небо сотни снарядов. Висящие на орбите корабли термопсисов встретили нежданную атаку шквальным огнем. Лучи лазерных пушек крошили таинственные снаряды, и они взрывались, разбрасывая во все стороны семена. Семена тотчас выбрасывали тонкие, но прочные крылышки, их подхватывали воздушные потоки и несли над океаном и материком.
Термопсисы слишком поздно поняли, что эти снаряды не несут им прямой угрозы – в отличие от оружия номер два, на которое они поначалу не обратили внимания.
После залпа семян в десятках точек на материке зашевелилась земля, раздвинулись бронированные крышки титанитовых колодцев. Грунт посыпался в открывающиеся люки, а навстречу, из глубин земли вырвались сизые фонтаны пахучего газа. Огромные баллоны под напором в двадцать атмосфер выбрасывали свое содержимое. Летучий газ поднимался ввысь, ветер разгонял его над сушей, помогая охватить огромное пространство.
Четверка и «Оболтус» знать не знали, что у аборигенов имелось в загашнике секретное оружие, которое они приберегали для реванша, – биологическая бомба, заставляющая плотоядных существ убивать друг друга. Волки пожрут волков, люди – людей…
На свою беду, термопсисы, неплохо приспособленные к агрессивным средам и уверенные в собственной неуязвимости, принципиально не использовали любого вида скафандры. «Мы —высшие существа, – говорили они, – и сами себе броня». Они пали жертвой собственного тщеславия.
Стремительно растворяясь в воздухе, газ захватил нижние слои атмосферы. Первыми его почуяли бродячие джунгли. Мозг хищника получал команду, и происходило мгновенное раздражение центра голода. Он подчинял себе остальные центры мозга, и функция питания подавляла все прочие функции и рефлексы.
Начинался чудовищный жор. Утратив инстинкт самосохранения и всякий контроль над собой, живые существа набрасывались на все, что движется. С бешеной скоростью они пожирали свои жертвы, ничуть не утоляя голода. Сожранное уходило как в прорву. Наиболее сильные и удачливые хищники первыми набивали себе брюхо настолько, что теряли подвижность и тут же сами становились жертвами.
Зверодревы уничтожали друг друга. Пошли в ход все их боевые органы и приспособления – когти, клыки, клешни, мощные лапы и копыта, ядовитые зубы и плевательные железы, внешние желудки, живые капканы и удавки. В смертельной схватке зачастую погибали оба участника. Порой на дерущихся набрасывались новые хищники, и вскоре в битве участвовали десятки убийц.
Высадившись на Тиугальбе, термопсисы прочесывали побережье, наблюдали за акваторией и выжигали скопления зверодрев, устремившихся к месту их посадки. Пока не пошел газ, бродячие джунгли, как обычно, пытались уничтожить чужаков.
Термопсисы тоже наглотались газа. Началась бойня и поголовное каннибальство. Киборги не хитрили, не выжидали, не подкарауливали – им не хватало ни ума, ни терпения. Они сразу накидывались друг на друга, расстреливая из бластеров и лупя «молотами» силовых полей. Равновеликие поля сталкивались, отбрасывая противников, словно одноименные полюса магнитов. Тогда термопсисы сбрасывали силовую «одежку» и, будто дикие звери, били врага ногами, рвали клешнями, грызли жвалами…
Командующий эскадры Великий Шлем, увидев, что творится внизу, приказал немедленно начать эвакуацию. Но взлетать с Тиугальбы оказалось некому. Бойцы либо были перебиты, либо умерли от обжорства. Опустевшие десантные модули, челноки и шлюпки замерли на посадочных площадках, чтобы уже никогда не подняться в воздух. Через час-полтора – в зависимости от силы ветра и наличия осадков – газ полностью распадется, не оставив следов своего присутствия, и только сотни трупов и чудовищные завалы мертвых зверодрев и всяческой хищной мелочи останутся гнить на просторах Тиугальбы… Чтобы не попасть под огонь, «Оболтус» немного задержался со стартом. Более подходящий момент наступил, югда эскадра заметалась над планетой, передатчики вопили и хрипели, приказывая, умоляя и грозя. Кораблик взлетал, а планету уже захлестнула ледяная буря.
Зрелище самоубийственной бойни, охватившей целый материк, было до того страшным, что командующий приказал сбросить на планету фризерные бомбы. Великий Шлем был мудр, он прошел хорошую школу и знал, что делает. Он разом убивал двух зайцев: скрывал жуткие следы трагедии, которая могла деморализовать личный состав; и лишал черных археологов возможности вести раскопки на суше и прятаться в гуще бродячих джунглей.
Ковер, сотканный из сотен бомб, пронзал атмосферу, раскаляясь до цвета неспелых вишен. Заунывный свист падающих бомб и грохот взрывов слились воедино, породив полярную симфонию. Температура воздуха моментально упала на сто градусов, превращая воду в лед, землю в камень, а живые тела в мраморные скульптуры.
Когда тысячи бомб рухнули на планету, сковывая ее ледяным панцирем, погибли чудом выжившие в пандемии жора зверодревы. «Оболтус» к тому времени висел над Тиугальбой в рассеянном облаке эскадренных кораблей и время от времени отвечал на запрос «свой – чужой».
Четверка по-прежнему оставалась в командной рубке, буквально сидя друг у друга на голове. Радоваться было нечему. Они сделали невозможное – спаслись и на этот раз. Но какой ценой?..
«Из-за ничтожного горшка с личинками второй раз уничтожена полная жизни экосфера. Вот вам плата…» – думал Платон, глядя на экран, где проносились покрытые снегом, обледенелые пространства. Еще недавно они были зеленым адом, где пульсировали неугомонной жизнью, клокотали от переполнявшей
