— Я каждый год приезжаю сюда, — горячо сказала Лючия, — и не могу налюбоваться дивными пейзажами Доломитовых скал. Да и катание здесь изумительное! Особенно, наверное, будет в этом году. Давно не было такой снежной зимы!
Внезапно Лючия заметила, что Морис смотрит на нее с особым интересом. Когда она поняла, что он не сводит глаз с ее губ, она так смутилась, что потеряла нить своих рассуждений. Она всегда знала, что нравится мужчинам, и привыкла к этому. Знала, что, когда она говорит, ее красиво очерченные полные губы часто привлекают их взгляды. Это было приятно, хотя давно перестало волновать ее. Сейчас она досадовала на себя, на свое смущение, но теплая волна неясного томления сладостно плескалась в ней, опускаясь все ниже.
Ее большие серо-зеленые глаза, дивно контрастирующие с темно-каштановыми вьющимися волосами, всегда привлекали внимание противоположного пола; вот и теперь она чувствовала, что этот француз любуется ею, даже не пытаясь скрыть свое восхищение от сидящей напротив жены. Хорошо, что молчаливая Катрин была увлечена пудингом и не поднимала глаз.
Лючия усилием воли овладела волнением и решила взять ситуацию в свои руки. Чуть отвернувшись от Мориса, она внезапно, обратилась к Катрин:
— У вас очень красивая прическа и дивные волосы…
— Вы находите? — Женщина подняла глаза, которые, к удивлению девушки, засветились радостью. — Спасибо за комплимент…
Лючия почувствовала спасительность этой темы и продолжила развивать ее:
— Я сразу почувствовала, что у вас типично французская красота. Вы похожи на женщин с портретов Энгра.
— О! Благодарю вас. — Теперь Лючия увидела настоящую улыбку Катрин. К сожалению, ее зубы были чересчур мелковаты при довольно крупных чертах красивого лица с белоснежной кожей. — Иногда мне говорят, что у меня несовременный облик.
— Так это же здорово! — воскликнула Лючия. — Надоели уже все эти гламурные блондинки а ля Шерон Стоун или брюнетки типа Пенелопы Крус.
— Пусть это не покажется ответной лестью, — оживилась Катрин, — а у вас, милая, самый притягательный тип итальянской красоты: смуглая кожа, тонкая кость, изящные запястья и высокая грудь…
При последних словах Лючия невольно ахнула и невольно взглянула на Мориса, который с притворной невозмутимостью и чуть заметной усмешкой переводил взгляд с одной дамы на другую.
— Не смущайтесь, не смущайтесь, — успокоила ее Катрин, — Морис ничего не слышал, но это правда.
— Ничего не слышал, — с забавной поспешностью уверил Морис. — Ну, девушки, для начала хватит комплиментов, поехали. Сейчас начнется непростая дорога — узкая, с постоянными серпантинами.
Катрин и Лючия почти одновременно поднялись из-за стола, и, улыбаясь, направились к двери, на ходу надевая куртки. Морис, шедший вслед за Лючией, чуть коснулся рукой ее спины, как бы защищая от толпы туристов, входивших в кафе из подъехавшего автобуса.
От этого легкого прикосновения девушку как будто пронзило током. Она удивилась этому давно забытому ощущению, но тут же решила противостоять смятению чувств. Морис слегка наклонился к ней и тихо спросил:
— Так куда вы едете?
— А я разве не сказала? — растерялась Лючия. — В Канацеи.
— И мы в Канацеи. — Морис понизил голос: — и, я не удивлюсь, если вы скажете, что у вас забронирован номер в отеле «Бельвью».
Она с удивлением полуобернулась к нему:
— Да, в «Бельвью»! И вы тоже в «Бельвью»?!
— Конечно, — небрежно ответил он. — И я был уверен, что так оно и будет.
Лючия рассмеялась, наклонилась к идущей впереди Катрин и сообщила ей о забавном совпадении: они будут жить в одном отеле.
— Я очень рада, — со светской учтивостью произнесла та, — будем часто встречаться.
Лючия помахала им рукой и направилась к своему «паджеро», стоявшему поодаль.
Отъехав от стоянки, девушка попыталась разобраться в своих ощущениях. Конечно, она и прежде испытывала чувство влюбленности. Ей были знакомы и замирание сердца, и холодок в груди, и влечение. Но то, что происходило с ней сейчас, удивляло, пугало и радовало ее. Это было новое чувство, в котором ей вдруг не захотелось разбираться. Она просто окунулась в незнакомые ей ощущения. Ведя машину, Лючия улыбалась, и все вокруг осветилось ее радостью. На небе появилось солнце, облака как будто начали таять, тени, исчезнувшие из распадков, обнаружили веселые ручьи, текущие из небольших ледопадов. Их можно было заметить, только посмотрев высоко вверх, на скалы, нависавшие над дорогой и заботливо укрытые дорожной службой мелкой сеткой, удерживающей камешки, которые могли сыпаться на дорогу.
Мощный «паджеро» легко преодолевал крутой серпантин горной дороги. Лючия слегка тормозила у поворотов, готовясь пропустить возможную встречную машину. Иногда узкое ущелье расширялось, превращаясь в долину, и появлялись милые альпийские деревушки с обязательным церковью или часовней, почти повторяющими линии окрестных гор.
Наконец долина Валь ди Фасса еще больше расширилась, вдали, среди лесистых холмов, появился средневековый городок Канацеи. Лючия была здесь в прошлом году и несколько раз до этого, но каждый раз внезапно возникающая панорама городка с красными черепицами радовала ее сердце. Джип Мориса отстал. Оно и понятно: она хорошо знала дорогу, почти каждый ее поворот. Пропасти, обрывавшиеся с правой стороны, ее уже не пугали, где надо, она притормаживала или давала больше газа, чтобы легче преодолеть крутизну.
— Да, синьора, комната забронирована и ждет вас. — Администратор гостиницы протянула ей ключ с номером 210. — А машину поставьте, пожалуйста, в подземный гараж, место 5С, налево от въезда.
Поднявшись к себе, Лючия распахнула двери балкона и ахнула. Перед ней расстилалась боковая долина, открывавшая панораму далеких синих гор, ближе вставали известняковые скалы с причудливыми зубцами, выветренными за миллионы лет — доломиты. Стоя на балконе, на высоте почти двух тысяч метров над уровнем моря, Лючия как бы парила в воздухе. Она развела руки в стороны, будто готовясь взлететь под мощным влиянием этой красоты и непонятной силы, воздействующей на нее с самой стоянки возле кафе. Внезапно она поняла происхождение этой силы и счастливо рассмеялась.
…Утром Лючия проснулась от яркого света, пробивавшегося сквозь шторы. Нежась в постели, она вдруг подумала, что ни разу не вспомнила о Паоло. Нет, конечно, она любила своего доброго милого толстячка. Она называла его «папа», и это ему нравилось, ведь он был на 10 лет старше ее. Лючия и относилась к нему как к папе: с уважением, с желанием быть послушной девочкой и чтобы он гордился ею. «Папа» Паоло действительно гордился красавицей-женой, хорошим архитектором. Ему было приятно, что ее проекты реализовывались не только в Риме. В Милане, например, недавно построили по ее проекту огромный детский досуговый центр с бассейном, театральным залом, игровыми комнатами и массой всего интересного.
Как же она забыла позвонить ему, сообщить о приезде. Между прочим, мог бы позвонить и сам. Но Лючия вдруг вспомнила, что в самолете выключила мобильник, а потом забыла включить. А сейчас Паоло уже в Китае. Ну ничего, встретимся через неделю… И вместе с мыслью о вчерашней встрече по ее телу разлилось приятное тепло. Она рассмеялась, откинула пуховое одеяло и быстро вскочила с постели.
Приняв, по обыкновению, прохладный душ и облачившись в спортивный костюм, Лючия подмигнула в зеркале прелестной стройной девушке с серо-зелеными глазами и пушистыми темно-каштановыми волосами. Она закрыла дверь и спустилась по лестнице в ресторанный зал.
Лючия сразу же решила не садиться за один стол с Морисом и Катрин. Подальше от искушений — спокойнее отдых. Она внутренне усмехнулась своему доморощенному афоризму и укрепилась в намерении противостоять своему влечению к Морису. В ресторане было мало народу. Всего две родительские пары с двумя детьми на каждую. Детки вели себя на удивление спокойно. Лючия села за столик в дальнем углу ресторана, за колонной, надеясь, что Катрин и Морис не заметят ее. Она посматривала на вход в зал,
