Поля подождала. Обычно такой паузы хватало, чтобы хозяин с напускным выражением раскаяния его отключил. В этот раз хозяин объявляться не торопился.
50 Cent надрывался изо всех сил. Предлагал найти его, пробежаться по рядам на потеху публике.
Женька в таких случаях говорила:
- Не поняла!
Поля даже и не пыталась. Для таких слов голос нужен особый. Низкий. С оттяжечкой. Чтоб как хлыстом. А у нее вечно не приказ – вопрос.
- Веселкин, твой телефон?
Веселкин радостно улыбнулся в ответ:
- Что вы, Полина Павловна, как можно?
Поля подошла ближе. «Бэшки» завозились, устраиваясь поудобнее. Жаждали если не хлеба, то зрелищ.
- Что ты врешь?
- Ой, и правда, мой…
С придурковатой улыбкой Веселкин полез в карман, и 50 Cent затих в ту же минуту.
- Давай дневник.
Класс засмеялся. У Веселкина не то что дневника, сумки с собой не было, чтобы его носить.
- Тогда выйди из кабинета.
- А разве директор не запрещает выгонять во время уроков?
Полина резко развернулась и пошла к доске. Ей казалось, что все до единого веселятся за спиной и показывают на нее пальцем.
Грянул звонок, и «бэшки», не дослушав домашнего задания, устроили пробку в дверях. Веселкин снисходительно ждал, когда можно будет пройти. Поля смотрела в окно.
Когда-то давно ей рассказали, что страх и беспомощность имеют собственный запах. Тот самый, на который кидаются собаки и рвут на части… Тот самый, что пьянит уже и этих ребят. В следующий раз они придут сюда не учиться, а охотиться. На нее. На Полину. С веселым улюлюканьем загонят за флажки и станут наблюдать, как она мечется внутри замкнутого круга. А потом пристрелят.
- Веселкин, задержись!
Тот нехотя повернулся в ее сторону, потоптался на месте. Кто-то из убегающих крикнул: «Не ссы!», кто-то загоготал.
- Ты не желаешь извиниться?
- А что я сделал?
- Ты сорвал урок.
- Я не срывал.
- Разумеется. И телефон не твой?
- Мой! Мне мама позвонила. Нельзя, что ли?!
- Веселкин, я напишу докладную!
- За что?!
- За то, что сорвал урок!!
- Я не срывал!!
- Я еще объясняться перед тобой буду?!!!
- Да я ничего не сделал!!!
Поля дотронулась пальцами до висков.
- Тогда я вызову твоих родителей.
- Ага, хер вам!
Полина никогда не задумывалась, какого цвета глаза у Веселкина. Наверное, потому, что никогда не видела их вблизи.
Надо же, глаза были голубые-голубые. И странно испуганные.
Веселкин поморгал и как-то судорожно сглотнул. Полина перевела взгляд и удивилась, что ее пальцы что-то делают на чужом горле. Пошевелила, легонько надавила на кадык. Веселкин молчал. И тут как обухом по голове: она ведь чуть не убила своего ученика! Медленно, очень медленно Поля опустила руку. Запихнула на всякий случай в карман пиджака. И каким-то не своим, свистящим шепотом, задала последний вопрос: «Ты все понял, засранец?»
К своему столу Полина вернулась не сразу. Присела, обхватила руками голову - со стола веером слетели тетрадки с Паттинсоном на обложке.
- Ты чего чай пить не идешь?
Женька никогда не сидела на стуле, как все нормальные люди. Забиралась на парту и болтала ногами.
- А чего с Веселкиным? Летит по коридору аки Бэтмен. Глаза круглые, морда в пятнах.
- Я его чуть не придушила…
Женька соскочила с парты и направилась к шкафу. В полной тишине слышно было, как забористо булькает вода.
- Я так понимаю, это не оборот речи. На, попей.
Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет ввалилась ватага с куртками, рюкзаками и хорошим настроением.
- Можно сумки положить?
Женька раскинула руки навстречу.
- Ребята, подождите, пожалуйста, за дверью. До звонка.
Остановить ватагу мог только ядерный взрыв. Нет, серия ядерных взрывов.
- Мы только сумки положить…
- Ребята. За дверью. Подождите.
- Ну, сумки…
- Вы глухие, что ли?! Вам сказали: за дверью!
Полина допила и очень спокойно сказала:
- Мне нельзя работать в школе.
Женька скучно покачала ногой:
- Да брось ты. Нашла из-за чего переживать. Еще бегать за тобой будет и в глаза заглядывать.
- Так нельзя… Это последнее…
- Подумаешь. Я тоже по губам бью, когда при мне матерятся. А физруки, по-твоему, с ними особо ласковые?
- И вы … тоже?
- А что делать, если они только силу признают? Нянькаться?
- Ты не понимаешь… Я ведь даже не помню, как это сделала.
- Удивила. Вот когда ты ключом от квартиры начнешь кабинет открывать… В Штатах учителей, между прочим, не допускают к даче показаний. Считают неадекватными. Уэлкам!
- А ты сколько лет работаешь?
- Десять.
- И до сих пор не свихнулась?
Дверь снова хлопнула. Вместе с раскатами звонка в класс внесло давешний табор.
Полина смотрела на Женьку и ждала ответа.
Дома Полина разревелась. В который раз.
- Уходи ты с этой работы, - просил муж. – Ну, сколько можно нервы мотать?
