без сил упала на стул рядом с окном, и тесак повис в ее руке. Нэл оцепенела.
Послышался звон разбитого стекла, и на бедную обессилевшую женщину посыпались острые осколки. Что-то влажное обвилось вокруг ее шеи, как скользкая веревка, и потащило ее кверху. Ее опалило горячее зловоние. Нэл извернулась и увидела отвратительные гниющие глазницы своего врага. Черные распухшие зрачки безостановочно плавали в красном желе, кровоточащие лохмотья мяса свисали с выступающего черепа, как плесень. Зверь нагнулся, и несчастная увидела обугленные края рта с выступающими окровавленными зубами. Зловоние стало нестерпимым, и зверь плотоядно заурчал.
Нэл отчаянно билась, пытаясь вырваться из страшных объятий. Ее слабеющие пальцы все еще сжимали ручку тесака, и она, с силой размахнувшись, опустила грозное оружие на сжимавшую ее скользкую руку. Тесак вошел в руку, как в масло, и кисть упала к ногам Нэл. Пальцы скрючились, заскребли пол и окоченели навсегда. Нэл с ужасом смотрела, как вытекающая из обрубка кровь застывает на воздухе, как сургуч.
Зверь заревел от боли и спрыгнул с окна. Громко хныча и тяжело дыша, он растворился в темноте.
Нэл пыталась вытереть слизь, которая пристала к шее, но та прилипла, как расплавленная пластмасса. В прическе тоже блестели капли, бившие в нос зловонием гниющего мяса — трудно было с чем-то перепутать этот запах. Нэл рвала на себе волосы и совершенно обезумела, пока наконец в изнеможении не повалилась на пол.
Только слабое помаргивание ее глаз, в невыразимом ужасе уставившихся на отрубленную руку, свидетельствовало о том, что она еще жива.
Глава 9
Ученые предпринимали отчаянные попытки заставить клетки расти. Хищницы были прожорливы, но легко уязвимы. Без благоприятной питательной среды они быстро образовывали оболочку и собирались в колонии, которые приобретали красный оттенок. Питательной среды нужного состава не хватало.
Сначала Лорин предложил использовать лабораторных крыс. Ученые ввели клетки и стали ждать результата. Животные оставались абсолютно здоровыми. Когда наконец вскрыли одну из крыс, они увидели остатки клеток, поглощаемых лейкоцитами. Никакого вреда крысам клетки не причинили.
— Боюсь, опыт удастся только на человеческих тканях, — заключил Лорин после тщательного осмотра крысы. — Эти хищницы достаточно разборчивы и лучше не дадут потомства и погибнут, если не получат то, что им надо.
Не в первый раз Нельсон смотрел на Лорина со смешанным чувством горечи и отвращения. Дику наплевать, что случилось со Стивом. Он с головой погрузился в новые опыты. Способность помощника воспринимать происходящее абстрактно давила на Нельсона — он был совершенно одинок в своих попытках спасти друга.
— Мы используем Перри.
Слова Лорина резко прервали размышления доктора.
— Повтори! — неприязненно попросил он.
— Можно использовать Перри, — повторил Лорин. — У него в избытке всяких тканей. Почему бы не покормить ими наших прожорливых приверед?
Нельсон почувствовал себя смертельно уставшим. Он поднял невидящий взгляд на помощника.
— Ты предлагаешь поставить опыты на одном из самых крупных чинуш Пентагона раньше, чем общественность узнает о его гибели? — спросил он, не веря своим ушам.
— Нам же не придется раскроить его вдоль и поперек, — мягко заметил Лорин. — Учитывая его состояние, можно по-другому взглянуть на некоторые вещи. Никто не узнает, что у генерала чего-то не хватает.
Это было черным юмором, но события последних часов настроили Нельсона отнюдь не на шутливый лад.
— Медицинская этика для тебя пустой звук? — жестко спросил он.
Но Лорин был полон энергии.
— Нет, сэр, — ответил он. — Эти военные ведут себя так, будто бы со Стивом произошла досадная случайность, недостойная внимания. А ведь в него вселилось бог знает что. И если в ближайшие шесть часов мы с этим не разберемся, трое других астронавтов пойдут по тому же пути.
Нельсон признал правоту Дика и поблагодарил судьбу, которая в столь тяжелое время послала ему предприимчивого помощника. Он дружески положил руку на плечо Лорина.
— Ну давай, доктор Франкенштейн, — горько усмехнулся он. — Пойдем посмотрим, что мы можем извлечь из генерала Перри.
Он направился к моргу.
В тот момент, когда они принялись осторожно вырезать у генерала тонкие полоски тканей, всего в четверти мили от них Фред Зимвел из «Трептам Глобо» находился на пороге самого незабываемого эпизода своей короткой карьеры.
Грузовик, отвозивший «бьюик», остановился около поста, водитель с бумагами выпрыгнул из кабины и направился к дежурному офицеру службы безопасности.
От обочины дороги отделилась темная фигура и, согнувшись, перебежала к задней стенке грузовика. На секунду Зимвел засомневался — он увидел, что подъемник плотно подходит к стенке и спрятаться негде. В этот момент шофер получил разрешение на въезд, вернулся и завел мотор. Зимвелу не оставалось ничего другого, кроме как упасть на заднее сиденье «бьюика», когда грузовик тронулся в сторону центра.
Молодому репортеру пришлось призвать на помощь все самообладание, чтобы не выдать себя: все, чего бы он ни касался, было в липкой слизи. Как только ему удавалось отлепить руку от одного места, он тут же прилипал к другому. Он ничего не видел и когда попытался встать на скользком полу, грузовик накренился, и его отбросило головой вперед на заднее сиденье. Он не успел закрыть лицо и, пока проезжал по обшивке, почувствовал на губах противную соленую массу. Она залепила и обожгла его глаза. Когда он попытался вытереть лицо, слизь на руках прилипла к щекам. Зимвел чувствовал себя как муха на липкой бумаге. Легкие его разрывались от дикой вони — ему казалось, что в машине полгода пролежал гниющий труп.
К концу пути Зимвел лежал под сиденьем в луже своей рвоты.
Водитель вышел из кабины и дал репортеру шанс выскользнуть и, пошатываясь, укрыться в тени здания. Живот снова скрутило, его опять вырвало, Он сжался в комок и как можно тише сплюнул. Шум мотора заглушил его спазмы, и он остался незамеченным.
Зимвел затаился и подождал, пока грузовик отъедет. Им владело единственное жгучее желание — вырваться из липкого кокона, в котором он оказался. На свежем воздухе ему стало немного лучше, и он уже строил планы забраться в первый попавшийся туалет и вымыться.
Приключение, которое привело его в столь некомфортное состояние, заставило Зимвела забыть о том, как он рисковал, забираясь в засекреченное здание.
Он быстро пошел к полоске освещенных окон. Его внимание привлекли две одетые в халаты фигуры, склонившиеся над чем-то, лежащим на длинном столе. На расстоянии это выглядело как бесформенная груда разноцветных лохмотьев. Только с нескольких шагов он смог различить, что свисало со стола. Это была безжизненно повисшая человеческая рука.
Зимвел подкрался к окну и, подтянувшись, заглянул в него. Тошнота снова подступила к горлу. Один из мужчин копался в ужасающе искореженном трупе. Зимвел видел обрубок ноги и капающую из него кровь, груду разбитых костей и вывернутых внутренностей. Тело было изуродовано до неузнаваемости. Но лицо! Лицо он узнал сразу. Это был генерал Джеймс Перри, руководитель космических научных экспедиций из Хьюстона.
Зимвел спрыгнул вниз. Что, черт возьми, он раскопал?
