Затем норвежцы увидали много людей на прибрежных камнях. Ярл послал воинов взять их в плен. Норвежцы окружили их, но йомсвикинги уже не в силах были сопротивляться. Их — человек семьдесят — увели вглубь берега и привязали к одной веревке. Корабли привели к берегу и бывшее там добро поделили. Затем ярловы люди достали еду и начали пировать, хвастать напропалую. Торкель Глина вызвался быть палачом йомсвикингов. Трех смертельно раненых из них отвязали от веревки, рабы схватили их, закрутив их волосы на палки. Торкель же собрался отрубать головы. Он сказал: «Ну, что, изменится цвет моего лица перед этим делом? Многие говорят, что так случается, когда человек обезглавит троих».[183] Ярл Эйрик заметил: «По тебе этого не видать, цвет лица не меняется, но все же заметно — ты не совсем в себе».
Затем отвязали четвертого и закрутили его волосы на палку. Этот был очень тяжко ранен. Торкель спросил: «Что ты думаешь о своей смерти?» «Я готов к смерти, — прозвучал ответ, — ведь у меня та же судьба, что и у моего отца». Торкель поинтересовался, в чем там было дело. «Он погиб от одного удара». Тогда Торкель отрубил и ему голову.
Затем вывели вперед пятого. Торкель спросил и у него, что тот думает о смерти. Он ответил: «Я забуду законы йомсвикингов, если испугаюсь смерти и скажу слова о своем страхе. Никто не избежит смерти». Торкель отрубил ему голову. Он и его люди решили тогда задавать тот же вопрос каждому из пленных, перед тем как убить, дабы посмотреть, так ли храбры эти люди, как о них говорят. Они сочли бы достаточным подтверждением йомсвикинговской славы, коли ни один из них не скажет о страхе.
Шестого обреченного вывели вперед и накрутили на палку его волосы. Торкель задал ему тот же вопрос. Он ответил, что лучше умереть с достоинством, «а ты, Торкель, будешь жить с позором». Торкель отрубил ему голову.
Когда вышел седьмой, Торкель повторил свой вопрос. «Я не боюсь смерти, — заявил этот йомсви- кинг. — Но сделай одолжение, нанеси мне быстрый удар. Вот у меня в руке нож. Мы, йомсвикинги, частенько спорили, может ли человек что-либо осознавать, если ему очень быстро отрубят голову. Давай-ка, попробуем. Если, расставшись с головой, я воткну нож, значит, я что-то еще чувствовал, а если он упадет — то ничего». Торкель ударил и голова жертвы покатилась, упал и нож.
Затем подняли восьмого, и Торкель повторил вопрос. Когда над ним занесли оружие, он сказал: «Овца». Торкель взял его за руку и спросил, что он сказал. Тот ответил: «Если бы не те овцы, что вы позвали вчера, мы бы вас побили». «Странный парень», — сказал Торкель и обрушил на него удар.
Затем тот же самый вопрос Торкеля услышал девятый пленник. Он ответил: «Я так же безразличен к смерти, как мои сотоварищи. Но я не дам себя забить, как овцу. Я встречу удар лицом к лицу. Ударь прямо в лицо и гляди хорошенько, побледнею ли я, — мы и об этом часто спорили». Ему это позволили, Торкель стал с ним лицом к лицу и ударил его по голове. Тот не побледнел, но глаза его закрылись, когда смерть настигла его.
Затем вывели десятого, и Торкель повторил вопрос. Тот ответил: «Подожди-ка, пока я облегчусь». «Разрешаю», — сказал Торкель. Когда тот закончил свое дело, то заявил: «Обстоятельства нарушают наши намерения. А собирался-то я переспать с Торой Скагадоттир,[184] женой ярла». И он завязал битаны — веревочки на штанах. Ярл Хакон сказал: «Рубите ему голову без разговоров, у него безнравственные помыслы». Торкель отрубил ему голову.
Следующим вывели юношу с золотыми волосами. Торкель задал ему свой вопрос. Он ответил: «Это было лучшее дело моей жизни. Мне бы очень хотелось совершить еще такое же, не хуже тех, кто пал прежде меня. Но я не хочу, чтобы меня вели на смерть рабы, а пусть это будет воин не менее знатный, чем ты. Найди кого-нибудь, это легко. И держите волосы подальше от шеи, а то волосы мне кровью перемажешь». К нему подошел дружинник и намотал его волосы себя на руки. Торкель замахнулся мечом. Тогда юноша резко откинулся назад, и удар пришелся по рукам державшего его воина. Торкель отрубил ему обе руки по плечи. Юноша встал и спросил: «Чьи это руки зацепились за мои волосы?» Ярл Хакон сказал: «Нехорошо получилось, убейте его и всех остальных, с этими людьми нельзя по-хорошему». Ярл Эйрик добавил: «Надо узнать сначала, кто они. Кто ты, юноша?» Тот представился: «Меня зовут Свейн». Ярл спросил: «А кто твой отец?» Он ответил: «Известен как сын Буи». Ярл спросил: «И сколько же тебе лет?» Тот ответил: «Если переживу этот год, будет восемнадцать».
Ярл ответил: «Переживешь» — и объявил его своим дружинником. Ярл Хакон сказал: «Не пойму, зачем оставлять его в живых, коль он причинил нам такой позор, но решать тебе. Продолжаем рубку голов!»
Наконец, отвязали очередного йомсвикинга, но ноги ему связали. Он был молод, могуч и очень ловок. Торкель спросил, что он думает о смерти. «Это-то меня не волнует, — ответил он, — но вот я выполнил только первую часть клятвы, осталась вторая». Ярл спросил, как его зовут. «Я зовусь Вагн», — отвечал он. «А кто твой отец?» — снова спросил ярл. Тот ответил, что он сын Аки. Ярл снова спросил: «Что это за клятва, которая не дает тебе спокойно умереть?» «А такая, — рассказал он, — что обещал я по прибытии в Норвегию, что возлягу с Ингеборг, дочерью Торкеля Глины, без согласия ее родственников, а самого Торкеля убью». «Не бывать этому!» — закричал Торкель. Он бросился к нему и ударил мечом, который держал обеими руками. Но Бьерн Уэльсец толкнул Вагна ему под ноги, так что Торкель покатился наземь. Удар пришелся мимо, и Торкель замешкался. Он выпустил меч, который, отлетая, рассек путы Вагна. Вагн вскочил, схватил меч и зарубил Торкеля Глину. Вагн заявил: «Теперь я выполнил еще одну часть клятвы, я доволен!» Ярл Хакон закричал: «Убейте его, не дайте убежать!» Ярл Эйрик вмешался: «Он не собирается никого больше убивать». Ярл Хакон сказал: «Тогда я не буду вмешиваться, раз ты все собираешься решать сам». Ярл Эйрик подытожил: «Вагн — великий воин, и я думаю, он заменит Торкеля Глину». Тогда Вагн сказал: «Только если всех нас пощадят, я приму жизнь. У нас будет одна судьба».
Ярл Эйрик отозвался на это так: «Я совсем не против, но сначала хочу поговорить с ними». Он подошел к Бьерну Уэльсцу и спросил его имя. Тот сказал.
Ярл спросил: «А не ты ли тот Бьерн, который храбро вернулся в зал короля Свейна? И еще: что заставило тебя, седого старика, напасть на нас? Может, вы все и вправду наши смертельные враги? Примешь ли ты от меня жизнь?»
Бьерн ответил: «Да, приму, если Вагн, мой приемный сын, и все остальные пленники тоже будут помилованы».
Ярл Эйрик заключил: «Посмотрим, что можно сделать». Он просил отца даровать оставшимся йомсви-кингам жизнь. Ярл Хакон разрешил ему поступать по собственному разумению. Йомсвикингов освободили и скрепили договор с ними взаимными клятвами.
Затем ярл Эйрик разрешил Вагну поехать в Вик и жениться на Ингеборг, если он захочет. Вагн там провел зиму. А весной отправился на юг, в Данию, в свои владения в Фюне, и долго там оставался. Много славных людей вело свой род от него и Ингеборг, которая была достойной женщиной.
Бьерн же отправился в Уэльс, где и правил до своей кончины, и о нем шла слава великого воина.
Когда Сигвальди вернулся в Данию, он отправился в свои земли в Сьеланде. Астрид, его жена, ждала его и истопила для него баню, стала его мыть. Она сказала: «Я думаю, что некоторые йомсвикинги вернулись из боев не с такой целой кожей, твою кожу можно усыпать пудрой». От ответил: «Не знаешь ты, о чем говоришь. Но можешь дожить до того времени, когда узнаешь, каково мне сейчас. Так что прими все, как есть».
Сигвальди правил Сьеландом и славился мудростью. О нем рассказывается во многих сагах.[185]
Торкель Высокий был искушенным человеком, что много раз подтверждал. Сигурд Рьяный правил в Борнхольме и слыл достойным человеком. Многие люди происходят от него и Товы.
Буи, часто говорят, превратился в змея и охранял свое золото. Лучшее тому свидетельство — что этого змея видели в Хьерунгаваге. Хотя, может быть, это какая-то иная нечисть поселилась возле
