— Этот ученый никогда бы не стал работать на «Сирл» как я, преданно и дисциплинированно.
— И в этом ты, Лео, к сожалению, прав.
Два дня Юмэну казалось, что эпизод с каплями был случайностью, а заметка о появляющейся — исчезающей свинье в местной газете просто розыгрышем.
Однако на третье утро Джэд, выйдя с планшетника на сервер местных новостей, сказала:
— Вот это уж точно не розыгрыш. За последние два дня одного типа, похожего на нелегального эмигранта, видели в трех супермаркетах. Появляется, хапает, что ему надо и исчезает к тому времени, когда приезжает полиция.
На видеозаписях был виден невысокий метис, бредущий по пустынному проходу между полок магазина. Вот он взял что-то, похоже на бутылку текилы, а затем словно превратился в рельеф или контур… и все, как будто и не было.
— На тебе лица нет, Лео.
— Хоть дома не кличь меня так, папа и мама назвали меня Леней, — пытаясь продышать ком в горле, выдавил Юмэн.
— Это связано с использованием ноу-хау Кречетникова?
— Боюсь, что да, — отозвался Юмэн и вдруг выкрикнул. — Он смеется надо мной, сидя на облаке. Сегодня ночью пришел ко мне: «Леня, твоя единственная сильная сторона — свинцовая задница». С чего ты взяла, что всё сойдет нам с рук?
Джэд подошла к Лео и сжала его лицо своими ладонями. Между ее холеными пальцами виднелась потная физиономия воришки с жадными сальными губами.
— Он не совсем прав, этот черт из твоего трусливого сна. Любой талант на 90 % состоит из усидчивости и упорства. Твоя проблема, Леня, не интеллект, а трусость. Теперь посмотри на меня. Мы разберемся с этим, всё пойдет нам на пользу. Нам, а не кацапу, заслуженно гниющему в могиле.
Юмэн не сразу поехал на работу, а сперва появился в том супермаркете, где накануне отметился странный латино. Полиции здесь уже не было, и Лео прошелся вдоль полок, несколько раз проводя рукой под ними. На нее он одел перчатку из синтекожи, усиливающей через наноактуаторы любое изменение поверхности.
В одном месте — как он и ожидал — перчатка почувствовала что-то склизкое и подвижное. Он поднес пальцы, затянутые синтекожей, к глазам. Пожалуй, на перчатке были даже не капли. А что-то напоминающее икринки…
На работе Юмэна уже ждала приятная компания: Мэнсон, Верикокка, какой-то важняк, работающий на правительство, плюс благообразный с виду перец, в котором можно было узнать главу адвокатской конторы. Собрались прямо в его кабинете.
— Лео, все присутствующие хотят видеть тебя на вертеле, — начал Мэнсон. — Наш многоуважаемый адвокат предлагает пожертвовать тобой. Ну кто ты такой? Эмигрант с темным прошлым, ранее работавший в закрытом институте у комми. Может, шпион? Ты идешь в тюрьму, «Сирл» спасается от исков на десятки миллионов.
— Дерьмовый план, я предложу вам лучший, — после разговора с женой Лео все еще чувствовал бодрость. — Но сперва краткий экскурс в историю. Чтобы создать знаменитый «зерновой пояс» Америки, сперва надо было перестрелять там бизонов и переморить индейцев — некрасиво, но полезно, а красоту можно потом навести… Сейчас время хаоса, но из хаоса вырастает порядок. И это будет наш порядок, который мы назовем очередным достижением нашей демократии.
— Звучит многообещающе, в стиле предвыборного шоу, — похвалил Верикокка. — Что вы конкретно предлагаете, доктор Юмэн?
— Провести смелые испытания с х. структурами, не боясь неудачных промежуточных результатов и возможных потерь. В итоге это даст нам власть над временем, как над материей. У нас же нет конкурентов.
— Вы так в этом уверены? — Верикокка потянул губы на левую щеку. — У меня в столе лежат полная копия следственного дела по Кречетникову-младшему. Его дважды переехал джип, вполне достаточно, чтобы отдать концы. А он жив.
6
Когда Юмэн вернулся с работы, то не нашел ни жены, ни дочери. Джэд отправилась на западное побережье — к Лолите По. (Вчера Юмэн заметил, что жена заказывает в интернет-магазине вибратор с десятью встроенными функциями и управляющим процессором.) Джулия укатила вместе с бойфрендом на спортивные соревнования. Джейк, как всегда, сидел после занятий в своей комнате, запершись, и на стук дверь отозвался кратко: «Отвали». Уже полминуты спустя сквозь мощный шум компьютерного кулера было слышно кряхтение — виртуальный мир «Порнократия — Рим эпохи упадка» снова втянул Яшу в себя. Посреди ночи он понесет свое стокилограммовое тело в туалет — сливать в канализацию плоды своего труда, заодно выбросит в мусорный ящик перегоревшие боди-коннекторы.
В отсутствие жены уверенность стала выходить из Лео, как вода из треснувшего бака. Нужна была гипотеза. Юмэн не был силен в абстракциях, но зато мог заглянуть в последние записи Кречетникова.
Известное нам Настоящее — лишь тонкая мембрана между Преднастоящим и Посленастоящим. По сути, пленка пространственно-временного континуума, с обеих сторон от которой Большой мир. Время течет из Будущего в Прошлое, просачиваясь через эту мембрану, порождая на ней все реальные объекты. Кречетников создал х. структурный инструментарий, который, так сказать, позволяет сужать и расширять поры этой мембраны, чтобы ускорять, замедлять и даже поворачивать потоки времени. Как следствие — возвращение прошлых состояний (из Посленастоящего), возможна встреча с прототипами объектов (из Преднастоящего). Изменения в ходе времени ведёт — в рамках пространственно-временного дуализма — к деформациям пространства. Как следствие — мгновенные перемещения объектов. Возможны изменения в структуре объектов. Крайний вариант — пробой континуума…
Юмэн понимал, что если он не примет смелого и правильного решения, то окружающий его уют рухнет. Пусть даже юристы «Сирла» отмажут его от суда и тюрьмы, чтобы не выносить сор из избы, но из фирмы вышибут с треском. После чего никто никогда не возьмет доктора Юмэна на приличную работу. Дом пойдет с молотка, пожалуйте в квартирку с вечно забитой канализацией и вонючими лестницами где- нибудь в Бронксе. Женой будут пользоваться личности разной ориентации, в том числе Мэнсон, который разок уже трахнул ее после совместного барбекю. Дочь вряд ли станет работать официанткой в кафе, учитывая ее наклонности, примется обслуживать ковбоев на трассе. Сына погонят из университета. Сам-то он в жизни палец о палец не ударит, подключит китайский нейроинтерфейс к мозгам и уплывет по волнам киберонанизма, из которых возврата нет.
Юмэн выудил из кармана пиджака пакетик с тем, что он соскоблил с полки в супермаркете.
Большая капля вязкой жидкости, может, и слизи, а посередине вроде ядрышко. Действительно напоминает икринку.
Юмэн выдавил ее на руку, предусмотрительно облаченную в перчатку из синтекожи. Она потекла по глянцевой поверхности, не оставляя следа, а потом, раз и «провалилась». Юмэн не успел как следует испугаться — икринка появилась на тыльной стороне перчатки. Это что, она прошла по «подпространственному» каналу?
Изогнув ладонь, Лео заставил икринку прокатиться по синтекоже до кончика пальца, подставил другую руку. Икринка упала на нее, «провалилась» под синтекожу и… больше не появилась. Юмэн сорвал перчатку, и ничего не нашел. Икринка исчезла или оказалась внутри его тела.
Доигрался!
Через несколько минут Юмэну показалось, что икринка уже где-то в районе его крестца, а из нее выходит что-то червеобразное, ползет вверх, обвивая позвоночный столб, проникает в череп…
Сердце заколотилось, так недалеко и до инфаркта. Надо поискать что-то успокоительное. Лео стал рыться в ящиках своего обширного стола и внезапно осознал, что почти ничего не видит. Шкаф, экран компьютера, картина Саврасова на стене (оригинал, между прочим) — расплываются перед глазами, будто
