поленья, а высокие окна поднимались до потолка по обеим сторонам зала.
Сквозь окна, обращенные на запад, был виден закат. Чуть ли не через весь зал тянулся длинный стол резного золотистого дуба, а возле него, на возвышении, стояли два кресла с высокими, как у трона, спинками. В зал стекались слуги.
— Вы, должно быть, устали, Блейз, — обратился к ней муж приглушенным, доверительным голосом. — Сможете ли вы продержаться еще немного — только чтобы познакомиться со слугами?
— Да, милорд, — негромко отозвалась она, подумав: если бы Эдмунд в эту минуту попросил ее взлететь прямо на луну, она постаралась бы исполнить его просьбу. Неужели на свете мог найтись второй такой же внимательный и добрый человек? А она еще боялась, что он окажется надменным и насмешливым, как его племянник.
Следующие несколько минут прошли так, словно Блейз наблюдала за собой со стороны, очутившись вне собственного тела. Ее приветствовали все домашние и дворовые слуги — грациозными поклонами, улыбками и добрыми пожеланиями. Блейз подумала, что мать стала бы гордиться ею, ибо ее дочь в эту минуту умело скрывала подлинные чувства. Все, о чем она сейчас мечтала, — остаться наедине с обладателем этого чудесного бархатистого голоса, узнать о нем побольше, угодить ему. Но Блейз стояла, гордо выпрямившись и исполняя свой долг молодой графини Лэнгфорд, пока зал не покинул последний из слуг.
— Вы справились как нельзя лучше, — заявил эрл, к вящему удовольствию Блейз, когда они вновь остались вдвоем. — Но вы устали, и это понятно. Позвольте проводить вас в ваши покои, дорогая. Когда вы выкупаетесь и отдохнете, мы сможем поужинать — в вашей гостиной, если вы не против.
— Да, конечно, я была бы очень рада, — отозвалась Блейз. — Только вчера, примерно в такой же час, я узнала, что сегодня мне предстоит встретиться с вами. Все произошло слишком быстро, и я никак не могу поверить в то, что оказалась здесь.
Эдмунд Уиндхем улыбнулся ее непосредственности.
— Понимаю, дата нашей свадьбы изменилась слишком неожиданно, — подтвердил он, — но уверен. Тони объяснил вам и вашим родителям, что этому есть веские причины. Вы ведь проезжали через Майклсчерч и Уэйтон, и сами видели, как радостно было воспринято ваше прибытие. События этого лета переполошили народ. Пожилые и суеверные жители деревень считали, что кто-то сглазил Лэнгфорд, его хозяйку и слуг. Я счел своим долгом как можно быстрее пресечь подобные слухи. И конечно, если бы не эти крайние обстоятельства, я не решился бы лишать вас памятного дня. Я постараюсь загладить свою вину, Блейз Уиндхем, это я вам обещаю.
Пока он говорил, супруги вышли из большого зала, и Эдмунд повел молодую жену вверх по широкой лестнице к галерее, по одной из сторон которой тянулись окна. Остановившись перед дверью из темного дуба, он повернул бронзовую ручку и широко распахнул ее, а затем, к полному изумлению Блейз, подхватил ее на руки и перенес через порог комнаты. Когда Блейз оказалась на полу, она не знала, сумеет ли устоять, ибо ее ноги вдруг подкосились, и задрожали.
— А теперь я предоставлю вас умелым заботам Геарты, — мягко произнес Эдмунд. — И когда вы будете готовы принять меня, вам понадобится всего лишь послать за мной, — взяв Блейз за плечи, он нежно поцеловал ее в лоб и вышел.
Блейз стояла неподвижно, словно приросла к полу, уставясь на закрывшуюся за ним дверь. Ей следовало бы упасть на колени и возблагодарить Пресвятую Деву за такого внимательного и доброго мужа. Она чуть не рассмеялась, вспомнив, как протестовала против этого брака. О, если бы Эдмунд только полюбил ее! Блейз даже не сомневалась, что сама-то она уже влюблена в мужа.
— Миледи! — Геарта легко притронулась к ее плечу.
Блейз обернулась и рассмеялась.
— Похоже, я спятила, — пошутила она.
— Мы все мечтаем, чтобы вы были без ума от нашего хозяина, — негромко заметила горничная. — Он добрый человек, миледи, но в последние годы ему не очень-то везло. Все мы уверены: вы принесете ему удачу и здоровых детишек. Идемте же, ванна готова.
Впервые с тех пор, как Блейз вошла в этот дом, ей удалось оглядеться. Стены гостиной, в которой она оказалась, были отделаны льняными драпировками. По отполированному до» блеска полу стлался алый шерстяной ковер с синими узорами — таких роскошных Блейз еще никогда не видела. В Эшби полы в коридорах посыпали сеном и тростником, а полы в спальнях оставались голыми, за исключением холодных зим, когда их устилали овчинами.
Окна со свинцовыми переплетами рам прикрывали темно-синие бархатные шторы. Вся мебель в комнате была резной, из полированного дуба, а на длинном столе приковывала взгляд изящная фарфоровая ваза с бледно-розовыми розами. В камине приветливо горел огонь.
Блейз еще никогда не видела такой прелестной комнаты, но ей не удалось вдоволь насладиться ее убранством, ибо Геарта провела хозяйку в спальню. Губы Блейз округлились при виде второй комнаты. Как и в гостиной, стены спальни покрывали драпировки, окна были занавешены бархатными шторами. Над громадной дубовой кроватью нависал светло-синий бархатный балдахин, а камин в углу согревал комнату. Были еще несколько резных дубовых сундуков и маленькие столики по обеим сторонам постели — в серебряные подсвечники на каждом из них были вставлены тонкие свечи из чистого воска.
— Гардеробная вот здесь, — объяснила Геарта, указывая на дверь в углу спальни.
Блейз обомлела: даже спальня ее родителей не была так велика.
— Это комната леди Кэтрин? — спросила она у горничной.
— Разумеется, миледи. По обычаю эту комнату надлежит занимать графине, но милорд велел заново обставить ее для вас. Во времена леди Кэтрин драпировки были малиновыми — ее любимого цвета, он подходил бывшей хозяйке…
Идемте же, миледи, а то вода остынет.
Блейз увидела просторную дубовую ванну, стоящую у камина. Над ней вился благоуханный пар. Дома у Блейз ванна была вполовину меньше, но похоже, все вещи здесь отличались внушительными размерами. Блейз позволила Геарте раздеть себя и искупать. Вода в ванне была маслянистой и источала аромат фиалок. Вытерев госпожу, Геарта помогла ей одеться в кремовое шелковое домашнее платье. Застегивая последние из мелких перламутровых пуговок, Блейз бросила взгляд на окно и увидела, что приближается ночь. Геарта подвела хозяйку к огромному зеркалу.
— Разве вы не прелесть, миледи? — с удовлетворением произнесла горничная. — Вам не составит труда угодить его светлости.
Только теперь Блейз вспомнила, что приближается ее первая брачная ночь — за весь день она не успела задуматься об этом, слишком уж много событий ей пришлось пережить. А теперь вдруг оказалось, что ей предстоит встретиться — с мужем, которому не терпится напомнить о своих правах и зачать ребенка. Глядя в зеркало, Блейз, не лишенная сообразительности, понимала: и ее лицо, и фигура представляют сильнейшее искушение для любого мужчины. Перед ее глазами предстала девушка ростом не выше пяти футов и. трех дюймов. В узком вырезе платья открывалась соблазнительная ложбинка между упругими грудями. Золотистые распущенные волосы вились вокруг лица и ниспадали на спину, мягкие, как шелк платья, с которым они соприкасались.
Заглядевшись, Блейз вздрогнула, услышав стук в дверь.
«Хорошенькая служанка просунула голову в комнату и сказала:
— Прошу меня простить, миледи, но кухарка послала узнать, можно ли подавать ужин.
Прежде чем Блейз сумела ответить, за нее это сделала Геарта:
— Ну конечно, милочка! Живо пришли сюда лакеев, чтобы они унесли ванну, пока не появился его светлость. Да поторопись же!
Блейз внимательно наблюдала, как лакеи, отворачиваясь из деликатности, уносят из комнаты ванну. Сквозь дверь, ведущую в гостиную, она видела, как служанки накрывают на стол, устланный белоснежной скатертью. На столе возвышался серебряный шандал.
— Надо ли послать за его светлостью, миледи? — спросила Геарта.
После минутного смущения Блейз кивнула. У нее не было причин отвергать Эдмунда — подобный поступок неизбежно вызовет скандал. Она попыталась припомнить то, что говорила ей мать, но рассказ матери смешался с откровениями младшей сестренки, С каждой минутой девушкой все сильнее овладевал страх.
