дворцах всегда холодно, дорогой мой.
ч — Кстати, гульфики необходимо вышить или украсить драгоценными камнями. Это сейчас в моде, — посоветовала Филиппа.
— Неужели? Почему бы и нет, дорогая! Достоинства мужчины должны так же подчеркиваться, как и достоинства женщины, не так ли? — хмыкнул Томас.
— Что такое «гульфик»? — полюбопытствовала Бэнон.
— Что-то вроде клапана спереди на мужских панталонах, — объяснила Филиппа. Здесь, в деревне, мужчины не носили ничего подобного. Их одежды были намного проще.
— Но разве это не привлекает внимания… — краснея, начала Бэнон.
— Конечно. В этом вся идея. Чем больше гульфик, тем больше мужские причиндалы, по крайней мере так считается, — ответила Филиппа. — Но ведь и женщины выставляют груди напоказ. Однако неприлично оставлять мужское достоинство болтаться у всех на виду, поэтому теперь гульфику уделяется большое внимание.
— Да, болтающееся достоинство, несомненно, испортило бы линию покроя. Не так ли, мастер портной? — ухмыльнулся лорд Кембридж.
— Совершенно верно, а в некоторых случаях и мнение джентльмена о себе. Я рад, что всего лишь простой портной и не одеваюсь таким образом.
— Лучше расшить драгоценными камнями, — решил лорд Кембридж, и девушки захихикали, прикрываясь ладошками.
В середине ноября они отпраздновали День святого Мартина печеными яблоками и жареным гусем. Филиппа посчитала Оттерли-Корт элегантным и роскошным и поклялась себе, что в один прекрасный день станет хозяйкой такого же дома. Не то что Фрайарсгейт, скучный и ничем не примечательный! А вот в Оттерли — стеклянные окна и камин в каждой комнате! Повезло Бэнон стать будущей хозяйкой такого сокровища!
Наконец настал день отъезда. Филиппа едва не заболела от волнения. Казалось, она ждала своего возвращения ко двору целую вечность. Там будут и Сесилия с Тони. Они пообещали прибыть на Рождество.
Она представит Бэнон всем знакомым и снова станет служить королеве.
Поездка обещает быть долгой, поскольку на этот раз у них две телеги, груженные доверху вещами, и лорд Кембридж договорился, что на ночь они будут останавливаться либо в странноприимных домах при аббатствах, либо в имениях старых друзей. Возможно, по пути к ним присоединятся и другие семьи. А Сьюзен, служанка Бэнон, тоже поедет с ними. Люси уже объяснила ей, как себя вести. Сопровождать их будут две дюжины хорошо вооруженных людей из Оттерли, которые останутся с ними, пока Бэнон не придет время возвращаться. Филиппа была на седьмом небе. Эти рождественские праздники обещают стать лучшими в ее жизни.
Глава 6
Путешественники приехали в столицу в середине декабря и только там узнали, что за последние несколько месяцев здоровье королевы заметно пошатнулось. Мало того, врачи в один голос утверждали, что королева больше не способна иметь детей, и это не радовало короля. Тревоги и заботы его величества наложили отпечаток на рождественские развлечения. Да идо веселья ли было? У Генриха Тюдора нет сына. Нет наследника. За что Господь его наказывает? Разве его можно назвать плохим христианином? Нерадивым королем? Всякий скажет, что это не так, и все же Бог покарал его, не дав сына. Его жена стара и бесплодна, как высохшее дерево. Не способна дать силу жить уже родившимся детям, из которых удалось сохранить только Марию. Его корона перейдет к девчонке?! Никогда! У него будет законный сын и наследник! Он исполнит свой долг!
Сейчас он думал только о новой любовнице, которая утолила его печаль, прошептав на днях, что носит его ребенка. Ребенка, который родится в начале лета.
Филиппа огорчилась, узнав, что шумных празднеств не предвидится, правда, скорее за Бэнон, чем за себя..
— Рождество — самая веселая пора, а после Двенадцатой ночи наступает долгий пост. Весной ты вернешься домой, и все кончится. Ты даже повеселиться не успеешь!
— Думай о своей бедной госпоже, — посоветовала Бэнон. — У меня сердце чуть не разорвалось, когда я ее увидела. Такая слабая и печальная… И все же приветствовала меня благосклонно и с улыбкой. Должно быть, в молодости она была красивой.
Так и мама говорит. Но при этом добавляет, что королева Маргарита была лучше, — сообщила Филиппа. — А теперь поспеши одеться, Бейни. Нам нужно быть при дворе к полудню. Найди что-нибудь потеплее. На реке дует холодный ветер.
— Как по-твоему, Сесилия и Тони успеют приехать к Рождеству? — спросила Бэнон.
— Надеюсь, — рассеянно обронила Филиппа, закрепляя на талии пояс-цепочку вместе с изящным футляром для ароматического шарика. Сегодня она выбрала модное платье из фиолетового бархата, со вставками из фиолетовой, кремовой и золотистой парчи и квадратным вырезом. Узкие рукава расширялись у локтя и были отделаны широкой полосой меха. Нижние рукава из парчи заканчивались кокетливой кружевной оборкой. На голове красовался французский чепчик, обшитый крошечными жемчужинками и кружевом, с которого свисала маленькая вуаль из тонкого атласа. Люси застегнула на ее шее тонкую золотую с жемчугом цепочку с усыпанной изумрудами и жемчугом брошью, переделанной в подвеску. Филиппа очень гордилась этой драгоценностью, которую прислала Розамунде бабушка короля, поздравив с рождением первой дочери, и охотно рассказывала эту историю всем окружающим. Под конец Филиппа вдела в уши золотые с жемчугом серьги, посмотрелась в зеркало и отошла взглянуть на Бэнон.
Платье сестры было сшито из простеганного бархата персикового цвета, с нижней юбкой из кремовой с золотом парчи. Из разрезов перевязанных золотыми шнурами рукавов выглядывал кремовый шелк. Квадратный, как у сестры, вырез был обшит жемчугом, а талию обвивал золотой пояс с тесьмой. Сегодня она тоже надела французский чепец с вуалью. С шеи свисала длинная жемчужная нить с золотой, усыпанной жемчугами подвеской в форме креста. В ушах тоже блестели жемчужины.
Лорд Кембридж уже ждал их в зале.
— Дядя! — воскликнула Филиппа. — Твой сегодняшний наряд еще великолепнее вчерашнего! Ты самый элегантный джентльмен при дворе, если не считать короля, — поддразнила она.
— О нет, я куда элегантнее! — отозвался лорд Кембридж. — Но не будем уклоняться от сути вопроса. Как тебе мои шоссы? Я выбрал самые простые, чтобы не отвлекать внимания от великолепия моего колета и короткой куртки.
Он повернулся, чтобы дать им полюбоваться вышитыми рукавами.
— А мои туфли? Я специально выкрасил их в тон плащу. Лучше взгляни на мои вышитые перчатки!
— Небесно-голубое с золотом и белым идет тебе, дядя, — похвалила Филиппа. — Особенно мне нравятся гофрированный воротничок и плюмаж на берете.
— Я специально выбрал эти цвета, чтобы подчеркнуть светлые волосы и голубые глаза, — похвастался он. — На свете так мало настоящих блондинов! Бэнон, а тебе нечего сказать?
— Дядюшка, у тебя поразительное чувство моды, — призналась она. — И хотя ты всегда одевался хорошо, даже в Камбрии, но я и не подозревала, что на свете может существовать такая роскошь!
— Верно! — усмехнулся он. — Оттерли не место для таких костюмов, и я почти забыл, с каким наслаждением надевал подобную одежду. Увы, это недолго продлится.
Слуги принесли им подбитые мехом плащи и накинули на плечи. Они вышли из дома на причал, где была пришвартована барка лорда Кембриджа.
— Ты не жалеешь, что уехал на север, дядюшка? — спросила Филиппа.
— Нет, дорогая моя девочка. Придворная жизнь слишком утомительна для человека моего возраста, а твоя мать значит для меня больше, чем все старания увиваться вокруг короля. Нет, Оттерли и его покой куда больше мне подходят. Я и приехал ко двору только для того, чтобы устроить твою жизнь, Филиппа Мередит.
Она поцеловала его в щеку.
— Я так люблю тебя, дядя Томас! Тот довольно улыбнулся.
Сегодня они во второй раз посещали двор, которому вскоре предстояло переехать из Лондона в
