Дом в огне

Покончив с туалетами, она вернулась в гостиную и споткнулась о джинсу. Комбинезон валялся посередине комнаты вместе с черными ботинками и скомканной рубашкой.

— Блин.

Киви ткнула их ногой, затем прошлась пальцем. На ощупь они были почти настоящими. Почти. Складывалось впечатление, что их сутки напролёт варили в кипятке. Такой мягкой была ткань и кожа.

Сбоку скрипнула доска. Киви резко оглянулась, сваливаясь на пятую точку. Она была готова зуб дать, что только что видела тень в углу. И чью именно, было не сложно догадаться.

— Шизофрения, мать моя родная, — на распев произнесла она и удивилась, как только может веселиться в мёртвой тишине — Господи, не гневайся на рабу твою. Избави от болезни.

Ещё один скрип, теперь уже за спиной. Потом снова сбоку. Сверху. Киви чертыхнулась и поползла в хорошо освещённую спальню. Почему-то она рассудила, что если выйдет на улицу, то зайти обратно внутрь духа не хватит.

И была права, потому что уже через несколько секунд тень безошибочно начала маячить в проёме двери. Её будто качало ветром то в одну сторону, то в другую. Закрыть глаза девушка не решалась, а боковым зрением наблюдать за подобной картиной было верхом мазохизма.

— Ну, иди сюда, плод моих фантазий, продукт больного мозга. Дай на себя посмотреть, что ли.

Видимо, слов было слишком много, чтобы это нечто поняло их смысл сразу. Но через минуту тень и правда начала плавное скольжение по полу и оказалось в ногах кровати, чуть пропуская сквозь себя свет из окна.

Замечательно. Такого ужасающего зрелища Киви не видела никогда.

— Ты мужского пола, — констатировала — И похож на человека, — кивнула — Поэтому я дам тебе имя.

Мысленно она добавила, что таким образом попытается избавить себя от чрезмерного страха.

— Как тебе… э… Жак? Просто и понятно.

Силуэт не сдвинулся с места. Хотя на что она надеялась?

— И так, Жак. Как понимаешь, нам предстоит долгое сотрудничество, поэтому э… давай не пугать друг друга. Мне не нравится, когда что-то наваливаться сзади или… не знаю… внезапно выскакивает из тьмы, понимаешь? Эффект неожиданности можешь смело отбросить.

Тень склонилась влево и вернулась на обычное положение.

— Да, да. Вот так можешь делать, плавно. Никаких резких движений.

Она довольно кивнула, когда силуэт склонился ещё раз, но в другую сторону.

— Отлично. Ты совсем не страшный когда так делаешь.

Киви вытащила бутылку с водой и начала бесстыдно пить из горла. Сколько ещё ей придётся терпеть это? И терпеть ли? Какие-то препараты, возможно могли бы помочь, но навсегда избавиться от такого заболевания…

— Слушай, Жак, а ты можешь говорить?

Тень ничего не ответила. Киви прикусила горлышко бутылки. Конечно нет.

Хлоп.

Угол, в котором стопочкой лежали рукописи отца. Верхняя книжка в сером переплёте упала на пол. Неожиданно.

— Это ты сделал?

Жак наклонился в сторону книг.

Француженка свела брови на переносице.

— Слушай. Давай делать как люди. Когда мы с чем-то соглашаемся, то делаем так, — она кивнула — Понял?

Чёрный человек склонил голову к груди.

— Почти, — хмыкнула — Так это ты сделал?

«Кивок».

— Что ещё можешь?

Некоторое время он стоял так. Потом плавно наклонился и поплыл к двери. Та со скрипом двинулась с места и начала закрываться. Когда Жак подошёл совсем близко, она захлопнулась.

— Вау. Что ещё?

Снова время на обдумывание и снова заскользил к кровати. Протянул руку. Киви замешкалась. Полупрозрачная конечность не выглядела чем-то, что люди пожимают каждый день.

К счастью, чёрный человек никак не прореагировал, когда маленькие пальчики коснулись его ладони.

— Ничего себе! Да ты как лёд в морозилке!

Француженка более уверенно вдавила пальцы в ладонь. Они слегка увязли в тёмной дымке, но все же упёрлись во что-то твёрдое и холодное. Киви припомнила, что ещё ни разу не находилась в помещении с высокой температурой, даже в жаркие страны никогда не выезжала. А такая ледяная рука в подобных условиях — прямо как бальзам на душу.

— Если ты не против, я ещё некоторое время за неё подержусь. Ты пока сядь.

Жак это был или нет. Но по спальне пронёсся какой-то жалостливый звук, похожий на вопль мирного травоядного, на которого ни с того ни с сего набросился хищник. Киви нахмурила брови. Медленно, почти нерешительно, чёрный человек высвободил свою руку и опустил на простыню. Кисть свободно прошла сквозь кровать. Жак поднёс конечность к лицу и снова издал этот странный звук.

— Так… — Киви напряглась, понимая, что кипящий мозг в таких условиях вряд ли поможет что-то понять — Ты не можешь тут ничего трогать? Но как же пол?

Жак ничего не ответил. И Киви вдруг поняла, если она сейчас ничего не скажет, он снова начнёт выдавать эти странные похныкивания.

— Стой, стой… До табуреток ты тоже не можешь дотронуться? Конечно не можешь… что за идиотский вопрос… — Киви вытерла пот простыней. Платье было совсем мокрым и неприятно липло к телу. Ей хотелось вымыться — Но мы же не можем постоянно так париться… кровать и меня долго спасать не будет… блин, что за бред такой… Пойти бочку проверить, что-ли. Вряд ли там что-то накапало.

Жак снова протянул ей свою руку. Киви подтянулась к изголовью кровати, но чёрный человек придвинулся вслед за ней.

— Нет, нет… потрогала достаточно. Тебе должно быть противно, я такая потная и небось вся горю.

Но он настаивал, всё приближаясь и приближаясь. Киви со вздохом приняла ладонь. За окном сгущались тучи.

— Надеюсь, пойдёт дождь, — хмыкнула.

Некоторое время они просто молчали. Киви приложила чёрную ладонь Жака ко лбу, как кусок льда и попыталась понять пейзаж за окном. Бред вызванный шизофренией был самый, что ни на есть идиотский. Не страшный и не весёлый. Самый обычный. Но почему такой запутанный сюжет? Зачем все эти детали? Такие яркие ощущение духоты в воздухе, жёсткости кровати и мокрого белья? Зачем было так точно воссоздавать гамму красок и эти трескающиеся звуки, будто прямо под окном кто-то разжигал костры? Зачем?

И почему он? Именно такой, огромный гигант с длинными ногами? Почему чёрный? Это какое-то стремление к анонимности?

И почему… Господи, почему Джек знал ту идиотскую легенду про плачущего человека? Она же видела его! Мужчину с красными глазами… но как… как подобное могло быть связано с её шизофренией?

Киви впала в ступор.

— 217-тый — особенный. Говорят, там кто-то живёт. Давно. Каждую ночь он стоит у двери и плачет, потому что не может выйти. А днём он смотрит из окна.

Всевышние угодники!

— Жак, — позвала она — Жак.

Чёрный человек, стоявший у изголовья кровати не был похож… нет, не так. Он был другим. Сейчас.