– А почему я должна вас любить? – взорвалась Отем. – Это вы виновны в гибели Бесс. Это вы защищаете людей, уничтоживших мой мир и убивших законного монарха! Вы и ваши сообщники превратили Англию в темную безрадостную страну! Нет, я не люблю вас, сэр Саймон.
– А вы самая прекрасная девушка на свете, – выдохнул он, словно не замечая ее неприязни.
– Вы вожделеете меня в сердце своем, сэр, с того самого момента, как переступили порог Королевского Молверна, – презрительно бросила Отем.
– Что может знать о вожделении добродетельная девица? – с внезапно проснувшейся ревностью допытывался он. Как может она быть целомудренной, смело обсуждая подобные вещи?
– Неужели я так наивна, что не способна видеть желание в глазах мужчины? – усмехнулась Отем. – Скорее уж глупы вы, если верите такому! Я ненавижу вас и вам подобных!
– Я мог бы удержать вас в Англии, – неожиданно бросил он.
– Каким это образом? – издевательски усмехнулась она.
– Вы совершили убийство, чему я был свидетелем, – зловеще изрек сэр Саймон.
– Но чем вы это докажете? Чем подтвердите свой донос? Самое большее, что в ваших силах, – отсрочить мое путешествие. Я буду все отрицать, и даже ваши судьи-псалмопевцы в черных вороньих мантиях не поверят, что я убила человека. Я, молодая незамужняя девушка из хорошей семьи! Оружия у меня нет. Кроме того, где тело якобы убитого мной человека?
– Вы слишком умны для обыкновенной женщины, – покачал головой сэр Саймон. – И околдовали меня, Отем Лесли! Может, именно это обвинение мне и следует выдвинуть против вас. Колдовство!
– Убирайтесь ко всем чертям! – отрезала она. – Только попробуйте, и я вновь превращусь в бедную полоумную дурочку, какой казалась совсем недавно. Сегодня с вечерним приливом мы с мамой отплывем во Францию и больше никогда не увидим вас, сэр Саймон, за что я искренне благодарна небесам!
И тут, к его невероятному изумлению, девушка чуть отступила и, размахнувшись, влепила ему оглушительную пощечину.
– А это за вашу наглую самонадеянность, сэр!
Бейтс поймал ее руку и покрыл жаркими поцелуями, чем немало смутил Отем.
– Ошибаетесь, миледи, я думаю, мы еще встретимся, – тихо пообещал он и, пристально вглядевшись в ее прекрасное лицо, повернулся и исчез. Его губы оставили неприятную влагу на коже, и Отем, брезгливо поморщившись, поспешила к себе в комнату, чтобы вымыть руки. Она долго оттирала то место, которого касались его губы, гадая, сотрет ли она когда-нибудь ощущение этого поцелуя. Ее буквально корчило от омерзения.
За окном послышался конский топот: сэр Саймон и его отряд покидали Харуич. Отем с великим облегчением прислонилась к стене. Значит, все это были лишь пустые угрозы! Он ничего не смог поделать!
Дверь распахнулась, и Жасмин хмуро уставилась на дочь.
– Сэр Саймон пришел пожелать мне доброго пути и упомянул о том, как был обрадован, узнав, что тебе намного лучше. Что он имел в виду и что ты наделала, дитя мое?
– Ничего, – покачала головой Отем. – Он выразил надежду, что я буду счастлива во Франции, и по моему ответу понял, что я больше не страдаю.
Ей вовсе не хотелось пересказывать весь разговор, особенно еще и потому, что командир круглоголовых все равно уехал.
– Капитан «Попутных ветров» сказал, что мы отплываем через час, – объявила Жасмин. – Вещи уже на борту. Пойдем попрощаемся с Генри.
Значит, они в самом деле уезжают!
Отем вдруг обуяла нестерпимая тоска. Она едва сдерживала слезы. Маме и без того тяжело, не стоит расстраивать ее еще больше.
– Где Лили? – спросила она, вспомнив, что не видела горничную с самого утра.
– На корабле вместе с другими. Адали говорит, что она до смерти перепугана. Ты должна сделать все, чтобы ее успокоить.
– Но мы пробудем в море не так уж долго, – заметила Отем. – Что за трусиха эта Лили! Удивляюсь еще, как она решилась покинуть Гленкирк.
– И не решилась бы, если бы не ее дядя Фергюс. Он и Рыжий Хью – ее единственные родственники. Вспомни, что Фергюс и Торамалли, не имея своих детей, вырастили Лили как родную дочь. И поскольку на родине у нее не осталось жениха, она собралась с силами и согласилась поехать с нами. Англия – одно дело, но вот Франция… Нет, она совсем не трусиха и делает все, чтобы победить страх. Лили могла бы вернуться в Гленкирк и остаться на службе у твоего брата. Она девушка умная, хоть и немного застенчива, и видит все преимущества своей должности. Ты недостаточно хорошо ее знаешь, но Рохана и Торамалли многому научили девочку.
– Она милая, просто я скучаю по старой Мейбл, – призналась Отем.
– Знаю, но бедняжка Мейбл страдает от ревматизма и почти не может ходить. Она не вынесла бы этой поездки. Ее следовало бы заменить несколько лет назад, но я видела, как ты обожаешь свою кормилицу, да и она без тебя тосковала. Сейчас Мейбл устроилась в своем новом домике с большим камином, который выстроил для нее твой отец. Она никогда не будет ни в чем нуждаться, но тебе должна прислуживать женщина помоложе.
– А кто были родители Лили? – заинтересовалась Отем. – О них никогда не говорят. Кем они приходились Фергюсу?
– У Фергюса и Рыжего Хью была младшая сестра, которая когда-то сбежала с лудильщиком. Бедняжка умерла, когда Лили исполнилось семь лет, и отец отослал девочку в Гленкирк, заявив, что хоть она и его дитя, он никогда не был женат на ее матери и не желает ни о ком заботиться. Рыжий Хью тоже не мог воспитывать малышку, и поскольку к тому времени стало очевидным, что у Торамалли не будет детей, она взяла Лили и воспитала как собственную дочь. Теперь тебе все известно. Я не считала нужным рассказывать тебе раньше. Пойдем, Отем. Твой брат уже гадает, куда мы пропали.
Женщины спустились во двор, где уже ожидал маркиз Уэстли. При виде матери и сестры сердце Генри болезненно сжалось, но он все же выдавил храбрую улыбку.
– Итак, – весело начал он, – вы уже готовы пуститься в приключения. Надеюсь, сестричка, тебе удастся избежать тех несчастий, которые довелось претерпеть всем твоим родственницам!
Мать метнула на него предостерегающий взгляд, но Генри бeсшабашно продолжал:
– Ну, мама, не волнуйся, я ведь знаю, что ты станешь охранять Отем, как огнедышащий дракон! Да и по характеру она не похожа ни на Индию, ни на Фортейн. Такая покорная, сговорчивая девочка, верно?
– У нее просто не было таких возможностей, как у сестер, и кроме того, Генри, времена изменились.
– Миледи, госпожа, ваши накидки, – окликнула Лили, поспешно подбегая к ним. – Рохана просит прощения за то, что по ошибке привезла их на борт корабля. Боялась, что в суматохе о них забудут.
Девушка закутала герцогиню в темно-синюю бархатную накидку, подбитую бобровым мехом, и занялась Отем, старательно застегнув серебряные застежки. Затем она отступила и почтительно присела.
– Спасибо, Лили, – поблагодарила герцогиня. – Отем, попрощайся с Генри, нам пора.
Брат с сестрой расцеловались.
– Ты совсем не обязана беспрекословно подчиняться маме, – тихо проговорил Генри. – Но прислушивайся ко всему, что она скажет. Мама – женщина мудрая. Надеюсь, у тебя хватит здравого смысла, чтобы отличить хорошее от плохого. Не забывай придерживать язык, храни свою добродетель и свою репутацию. Берегись мужчин, рассыпающих тебе комплименты. Им нужны либо твое целомудрие, либо твое богатство, а может, и то и другое. Таким верить нельзя. Выходи замуж только по любви, сестричка. Дай знать, если я понадоблюсь маме или тебе.
– Обязательно, – кивнула Отем. – И мне понадобятся твои советы, Генри. – Она еще раз поцеловала его в щеку. – Я люблю тебя, братик.
Он ответил поцелуем и сжал Отем в медвежьих объятиях.
– Благослови тебя Господь, сестрица, и до встречи.
– Напомни Чарли, чтобы берег себя, – выдохнула Отем.
Она мягко высвободилась и последовала за служанкой к ожидавшему судну.
