восьми? Будет неплохо, если ты проведешь ночь со мной. Можешь это устроить? — Нэк спросил неожиданно, и Вук не сразу нашёлся, что ответить. но сказал, что попробует — ему хотелось что-нибудь сделать для Нэка. Надо придумать что-нибудь правдоподобное для отца…
Разрешение заниматься в круглосуточной библиотеке было получено у отца очень легко — тот поразился добровольному рвению сына к занятиям и даже дал Вуку денег, чтобы он мог перекусить.
На следующий день после обеда Вук направился в библиотеку. Там он переоделся, повесил форменную курточку на спинку стула. Это было предосторожностью на тот случай, если господин Квон вдруг зайдёт проверить. Вук оставил книги на столе открытыми и вышел из библиотеки, репетируя возможную сцену: «Ты, должно быть, заглянул, когда я вышел перекусить».
Вук был уверен, что из-за комендантского часа господин Квон вернётся домой до полуночи. Вся затея выглядела рискованно, но Вук был готов принять любое наказание, если его план провалится. Вполне возможно, что эта просьба Нэка к нему была последней, и сейчас Вук сделал бы для него всё что угодно.
Нэк ждал Вука в «Дороге».
— Хорошо, что пришёл. Я хотел тебе показать… Это тоже часть Игры.
— Что ты мне покажешь? — Вука разбирало любопытство.
— Баннеги, — Нэк ухмыльнулся.
— Баннеги? Где? — Вук окинул взглядом зал чайной, словно хотел найти людей, играющих в баннеги.
Я хочу, чтобы ты сегодня посмотрел, как я буду играть. Я получил разрешение от своего противника.
— Ты будешь играть в клубе?
— Нет… Невозможно играть на большие ставки в клубе. Мы будем играть в мотеле «Семь звёзд» через дорогу отсюда.
Вук никогда не был в мотеле, и перспектива пугала его. А если придёт полиция? Нэк, не замечал беспокойства Вука, объяснял правила:
— Бан, равняется десяти очкам территории. Так что выигрыш от 1 до 10 очков — это один бан, от 11 до 20 — два бана и т. д.
Обычно количество банов ограничивается десятью, иначе говоря, манбан. Таким образом, наименьшее количество очков, которое принесет тебе манбан, равно 91. Победи ты с большим отрывом, хоть в три сотни очков, всё равно это только манбан. Теперь — самое важное в баннеги — перед началом игры обе стороны обязаны положить под доску сумму, равную манбану. Это не позволит проигрывающему продолжать игру после того, как у него закончатся все деньги. Таким образом, если у игрока в карманах пусто и ему приходится лезть под доску, баннеги заканчивается.
— Какой сегодня баннеги?
— Пять тысяч, одна тысяча.
— Пятитысячный банк и тысяча за бан? Тогда манбан должен равняться 15 тысячам!
Удивление Вука было естественным: начальная зарплата, которую получал выпускник университета в крупной фирме, равнялась примерно 30 тысячам вонам в месяц. Вук вспомнил газетные статьи об облавах, устроенных на участников азартных игр, с фотографиями игроков и конфискованных денег. Глядя на обеспокоенного Вука, Нэк улыбнулся.
— Расслабься: местный сержант частенько туда захаживает стрельнуть денег на сигареты. К тому же сегодня там будет судья.
Вук немного успокоился, но ещё оставались кое-какие сомнения.
— Что будет, если ты проиграешь, брат Нэк?
— Я не проиграю, — голос Нэка звучал уверенно.
— Я знаю, что ты хорошо играешь, Нэк. Но проиграть можно всегда, независимо от силы. К тому же парень, который играет с тобой, считает, что у него тоже есть шанс. Иначе, зачем ему соглашаться на игру с такими высокими ставками?
— Конечно. Поэтому в последние пять месяцев я и предпринял кое-какие подготовительные меры, — Нэк огляделся, проверяя, не могут ли их подслушать.
— Какие меры?
— Он не смог бы выиграть у меня даже на семи камнях! Пять месяцев назад я начал с ним небольшой баннеги, десять вон за бан на четырёх камнях. В самом начале мы договорились, что фора будет меняться соответственно, если один из нас выиграет три партии подряд. Я контролировал победы и поражения таким образом, чтобы фора колебалась между тремя и четырьмя камнями. Теперь он уверен, что может легко разбить меня на четырёх камнях и имеет шанс на трёх.
Несколько дней назад, когда мы вместе пили соджу, он, наконец, задал мне вопрос, которого я терпеливо ждал в течение пяти месяцев. Он спросил, какую фору я мог бы дать ему, имея в запасе некий фантастический ход. Я дал ему ответ, который приготовил ещё пять месяцев назад — шесть камней. Как и ожидалось, этот ответ вывел его из себя. Он пришел в бешенство — мол, я ни разу не смог подняться выше четырёх, а теперь говорю про шесть. Ещё он сказал, чтобы я смотрел на вещи реально и что никто не способен выиграть у него на шести камнях. В общем, он окончательно распетушился и в конце концов сам предложил сегодняшние условия. Вначале он удивился, что я эти условия принял, но затем посчитал — и здесь его логика сыграла с ним злую шутку — что я принял вызов из-за своего надутого самомнения. Видел бы ты его довольное лицо в ожидании легких денег, ха-ха-ха-ха. Так баннеги, которую я задумал, стала реальностью. Его тщеславие, а скорее самообман завели его в ловушку. Не устаю удивляться тупой гордости слабых игроков за свою бестолковую игру. Ну как же я могу проиграть такому самовлюбленному типу?!
— Хм… Но это — мошенничество.
— Очень может быть. Но я не чувствую себя виноватым. Этот парень заслуживает небольшого наказания. Все свои деньги он получил благодаря удаче на фондовом рынке. На людей бедных он смотрит сверху вниз, от его грубости и заносчивости просто тошнит. Однажды я увидел, как он машет пятисотенной перед носом нищего, так и не отдавая ему, это — бесчеловечно. Он должен заплатить тем, что для него дороже всего — деньгами.
— А сколько у тебя денег с собой?
— Около пятидесяти тысяч. Это необходимый минимум, если учесть возможные стратегические потери.
— Стратегические потери?
— Да. Если я разобью его в самом начале, он обвинит меня в нечестной игре и даже может не заплатить. Лучше позволить сопернику выиграть один-два бана, чтобы раздуть его самоуверенность. Затем, в третьей-четвертой партии, ты наносишь удар на 7–8 банов. Он теряет рассудок, желая быстрее вернуть себе деньги. А как только он потерял голову, ты последовательно и безжалостно выжимаешь его, пока не кончатся денежки. У сегодняшнего вечера есть одна непростительная ошибка — у него не будет с собой крупной суммы, максимум 50–60 тысяч, ведь он не подозревает, что может проиграть. Вот если назначить еще один матч, я бы много взял. Но это опасно — он может обо всем догадаться. Ну ладно, пошли. Уже пора.
Вук пошёл за ним. Силуэт Нэка казался пугающе огромным. Страшный человек, который хочет добиться реванша своим собственным путем. Страшный, но вызывающий уважение. Его следует уважать по меньшей мере за терпение в эти пять месяцев притворства и расчета — так подумалось Вуку.
— В мотеле их ожидал соперник, Босс Парк, вместе с владельцем клуба Го, который будет судьей нынешней ночью; обоим было далеко за сорок. Местом встречи оказалась средних размеров комната с двуспальной кроватью в углу. Комната, вопреки ожиданиям Вука, была аккуратно и чисто прибрана.
После обмена рукопожатиями Нэк, выкладывая 50 тысяч под доску, заметил:
— Я, наверное, был не в себе, когда согласился играть с тобой, Босс Парк, это баннеги на шести камнях.
— Уговор дороже денег, сегодня шесть, ха-ха-ха-ха! — Босс Парк был перевозбуждён перспективой получения легких денег. Как только Босс Парк выложил необходимую сумму, судья объявил начало первой партии.
