Предпенсионный возраст был не только у самолёта, но и у экипажа.
— Как думаешь, куда сегодня летим? — поинтересовался командир у второго пилота.
— По документам – в Дубаи, Кирилл Андреевич.
— Угу, и везём строительную технику, — ухмыльнулся командир, — А всё-таки?
— Ну, я же не пифия… — задумался второй пилот. — Ясно, что в Африку. Я бы поставил на Йемен или Сомали. Куда ещё с Украины через Дубаи можно 'строительную технику' везти?
— Ну, мало ли… Дай-ка документы на груз.
— Документы у сопровождающего… Сопровождающих. Но что там может быть необычного? Опять господин Зиков со своей очаровательной супружницей сдали нас через три – четыре звена в аренду какой- нибудь фирме-однодневке.
— Ум-гу… Каждый полёт, как на пороховой бочке, — пожаловался собеседнику командир, вытирая платочком пот с лысины.
— Ну, нам, тьфу-тьфу, пока везёт, — улыбнулся второй пилот. Вон, ребят недавно в Таиланде прихватили…
— Таиланд – это фигня, — хмуро ответил командир. Вон, белорусов в том году под Могадишо сбили, наших в Уганде… Мы жизнями рискуем, а 'мистер Зиков' живёт за наш счёт в своих апартаментах в Эмиратах, и в ус не дует…
— Ну, если бы не он, мы бы вообще сейчас бомжевали, а дочери бы наши на панель пошли, казахам отдаваться, — возразил второй пилот. Сам знаешь, в Чимкенте сейчас для нас работы нет. Да и не только у нас, в Казахстане, а и по всему бывшему Союзу. Мрак и запустение… Видал, когда поляки гробанулись, показывали, сколько в Смоленске таких вот 'птичек', как эта, стоят, ждут порезки?
— Да, удивительно. Самолёты одного возраста, но 'прихватизированные' летают до сих пор и ещё лет десять-пятнадцать прослужат, а государственные пошли под нож.
— Да чего тут удивляться? У нас сейчас власти только воровать и умеют. Они и раньше-то воровали…
— Все воровали. Помнишь анекдот? 'Приходит Косыгин к Брежневу. А Леонид Ильич у него и спрашивает: – А что народ? Ворует? А Косыгин ему и отвечает: Ворует, Леонид Ильич, ой как ворует… — Ну и пусть ворует. Лишь бы из страны не вывозили' Золотые слова, между прочим. А сейчас не только почти всё украли, но и почти всё вывезли.
— Да, вывезли… Мы вон с Украины 'строительную технику' уже который год по всем горячим точкам таскаем, да моряки тоже без дела не сидят.
— Угу… Богатая была держава! Двадцать лет прошло, как её нет, а до сих пор до конца не разворовали!
— Это ты сыну моему скажи, Петьке… Вдолбили ему в школе, что в СССР все поголовно сидели в лагерях, а в перерыве между отсидками стояли в очередях за колбасой и импортной жвачкой… Тьфу!
— Ну, ты вразуми там его, как отец!
— Да куда? Я для него – неудачник. Сейчас образцы для подражания, воры, менты и депутаты. Что, впрочем, почти одно и то же.
— Ладно, Роман Александрович, — командир отстегнул ремни и поднялся с кресла. Пойду я с сопровождающим побеседую. Интересно всё же, куда летим. Да и куда оттуда. Не дай Бог, действительно опять в Сомали, да ещё и на обратном пути снова сомалийских боевиков на помощь 'Хезболле' перебрасывать. Рано или поздно собьют нас евреи. И скажут, что так и было, — с этими словами командир удалился, а второй пилот во внутренней связи обратился к радисту:
— Серёж! Поставь хорошую музыку.
— Сейчас! — в наушниках затрещало, запищало… Наконец радист поймал нужную волну: '…оторваны от дома. Снова между нами города, взлётные огни аэродрома…'
— Спасибо, Серёж! Хорошая песня! — второй пилот откинулся в кресле. Как там Светка? Как Петруха? Ох, тяжело жить на свете…
'…Надо только выучиться ждать…' — доносилось сквозь равномерный гул турбин.
'Тебе повезло, ты не такой, как все,
Ты работаешь в бун-ке-ре…' — мурлыкал я себе под нос, невидящим взглядом уставившись на карту боевых действий, и сопутствующих им перемещений товарно-материальных ценностей. Очередное совещание по поводу нашей маленькой войнушки закончилось час назад, но я по-прежнему оставался в 'Зале заседаний', в военное время исполняющем функции замаскированного командного пункта, пытаясь найти оптимальные пути решения неизбежно возникших в ходе операции проблем. Самый умный, однако. Другие не справились, а вот я – так всенепременно…
— Не в рифму, — осуждающе заметил по поводу моего немузыкального мычания, как обычно, находящийся рядом Сергей Петрович. Не знаю, что там он обдумывал, уткнувшись в монитор своего ноута, но запрещать человеку вкалывать во внеурочное время, когда наша будущая Родина в опасности – не наш метод. Пусть работает.
— Зато правда, — возразил я.
— В оригинале – 'в офисе', — сообщил мне папаша Мюллер. Гм… Вот уж не думал, что он знаком с творчеством группы 'Ленинград'.
— Когда буду работать в офисе, спою 'в офисе', — отмахнулся я. И вообще, Сергей Петрович, чего вы придираетесь? Я же не Бритни Спирс, и не на вручении премии 'Грэмми'. Пою, как умею.
— 'Не стреляйте в музыканта', — улыбнулся собеседник. Я не придираюсь, я пытаюсь отвлечь руководство от тяжких дум, и напомнить ему, что пора обедать.
Я взглянул на большие стрелочные часы, висящие на одной из стен. Действительно, пора. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Ни дня, ни ночи здесь, под землёй нет, так что не мудрено потерять счёт часам…
Да, пожалуй, вы правы, — согласился я, протирая глаза, — Что-то я совсем со времени сбился. Пойдёмте в столовую.
Конечно, можно было бы откушать и здесь, или приказать подать обед в мою комнату, но я и так последнее время слишком часто нахожусь в одиночестве. А одиночество, пусть даже и гордое – не самая приятная вещь на свете. Хорошо ещё, что у меня клаустрофобии нет. А если бы была? Что бы сделал Василий Иосифович? Разрешил бы мне остаться на поверхности, или снял бы с занимаемой должности с формулировкой 'профнепригодность'? Что-то мне казалось, что скорее всего – второе… Но, к счастью, замкнутые помещения меня не пугали, и от руководства всем этим бедламом меня никто не отстранил.
— Не бережёшь ты себя, Артём Юрьевич…, - кинул традиционную подначку Сергей Петрович, — Отдохнуть бы тебе надо…
— Щас, вот только двенадцатую поправку приму, — так же традиционно отмахнулся я, поднимаясь из-за рабочего стола, чтобы пройти к столу обеденному.
Сергей Петрович известию об обеде в столовой не очень обрадовался. Он-то как раз предпочитал проводить на людях как можно меньше времени, и вообще, не одобрял эти 'игры в демократию', как он называл такие популистские мероприятия, как, например, совместное с подчинёнными поедание пищи. 'Надо держать дистанцию…' — вот было его мнение по данному вопросу. Но сегодня он почему-то решил пойти со мной, хотя мог бы и уклониться…
В столовой все при виде нас с папашей Мюллером прервали трапезу и дружно поднялись из-за столов.
— Вольно, по плану, — бросил я заученную фразу. Раньше меня удивляло, какой план может быть у людей в столовой, но потом я перестал отвлекаться на эти заморочки… Также пропало куда-то и инстинктивное чувство удовлетворения при виде такой кучи народу, встающей при виде тебя. Хотя… Не так уж и далеко оно и пропало… Наверное, мне следовало бы родиться Мао-Цзе-Дуном – тогда я смог бы время от времени стоять на трибуне, и лицезреть миллионные колонны китайцев, приветствующих меня, дорогого и любимого… Хотя, конечно… Если бы я родился китайцем, то по теории вероятности у меня было бы намного больше шансов топать в этих самых миллионных колоннах и орать 'Банзай!' при виде маленькой
