бабьим летом сердце согревать. Отчего ж ты, осень, не сказала, что тепло то надо воровать? Отчего ты горечи полынной примешала в сладкое вино, и тревожным стуком ночью длинной понапрасну мне стучишь в окно? Ты — мое ворованное счастье. Никому тебя не показать. Счастье ты мое или несчастье — не могу сама никак понять. 24 апреля 1994 г. РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА Давным — давно в Италии, в Вероне огнем любви два сердца, два крыла вдруг вспыхнули. Потом в предсмертном стоне та птица рухнула… Любовь ее сожгла. Да, так бывает. Редко. Беспощаден ее огонь. В нем плавится металл. Смертельный риск такой любви громаден. Но кто из нас об этом не мечтал? 27 апреля 1994 г. * * * Поселилось во мне одиночество, когда я потеряла дитя. Тяжко жить. Плохо жить. Жить не хочется! Больше не назовет тебя ни одна душа на свете словом «мама». Чужие дети, а за ними чужие внуки, может, сядут ко мне на руки, лед растопят в моей душе… Но не весь. И тогда уже назовут по имени — отчеству. Как сиротство мое. Одиночество. 25 июня 1994 г. ,
сушеные абрикосы или жердели — абрикосы — дички
