От этих непорочных дел
Он даже иногда потел,
Когда (ну такова работа)
Он с умилением кого-то
За неугодное щемил
По мере хилых Грифских сил.
И как такое понимать?
Он кто? Священник или тать?
Тарам-Парамский патриот?
Иуда ли Искариот?
Каким он чудом вышел в люди?
И что еще Грифон учудит?
Что видится в его смешке?
Какая мысль в его башке
Блудливой крутится юлой?
О чем он думает порой?
Когда и на какого мсье
Пора ему писать досье?
Был Гусь ещё. Большой чудак,
Пустой национал-дурак,
С рожденья не ловящий звёзд,
Но отхвативший важный пост:
Он стал наркомом Инодел
И там такого навертел,
Что все соседи как на хлам
Смотрели на Тарам-Парам.
Гусь как «свидомый» пустобрех
«Свидомо» перессорил всех,
И был настолько безголов,
Что наших не достоин слов.
Ведь много есть еще «орлов»,
Что дорвалися до постов.
К примеру, был такой юрист,
То ль лох, то ль наглый аферист.
Он из заморских был Дятлят
Из дальних Скунсовых пенат.
На сале тамошнем взращён,
Профессор, правда, тот ещё.
Вот только, где его диплом,
Сказать не мог. Иль было в лом.
Молчал, как партизан в плену.
Но если вдруг сему лгуну
Какой-то повод выпадал
Потарахтеть, он так болтал,
Что было не остановить.
И так крутил он речи нить,
Как одаренный куплетист.
И все хихикали: «Юрист…»
Он, Дятлов выполняя труд,
Стучал и там, стучал и тут.
И песню о его служенье
Мы помещаем в приложенье.
Хотя юристы без диплома
Достойны грубой идиомы.
Её не будет приводить,
Услышат дети, может быть.
В Тарам-Параме не везло
С профессорами. Как на зло…
Был Винни-Пух наш очень прост,
Порой ему любой прохвост
Лапши навешивал на раз
И вширь, и вдоль, и про запас.
Чуть-чуть с почтением польстить
И с Винни-Пуха можно вить
Верёвки толщины такой,
Что не охватишь и рукой.
И вновь и вновь мы повторим:
Как не был Винни кем любим -
Когда опилки в голове,
Ум с ними точно не в родстве.
Наверно, мудрый Пятачок,
Поскольку был не простачок,
Всё то о Пухе понимал
И с ним как с куклою играл.
Но ведь в политике игра
Не часто додаёт добра
Для, так сказать, не игроков
Иль игроков, но дураков.
Легко попасть в тартарары,
Играя ради лишь игры.
Вздохнул тоскливо Пятачок,
ИскОмкал шаржиков пучок
И, вспомнивши свиную мать,
Продолжил дальше размышлять.
Мол, закрутилось все вокруг,
