этот кортеж выезжал молиться «в Боровеск, и в Можайск, и на Волок…». В этом путешествии они навестили едва ли не все «заволжские обители» — Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, Корнильев, Коменский, Павлов Обнорский монастыри.[7]
Путешествия будут продолжаться, с перерывами, несколько лет. Как сообщает Постниковский летописец, князь Владимир побывает в 1546 году в Коломне, а на следующий год из Троице-Сергиева монастыря вместе с Иваном IV они приедут в город Старицу и посетят древний Успенский монастырь.[8] По всей видимости — это был первый приезд великого князя в волжский город.
Находясь при дворе великого князя, Старицкий наверняка видел безобразные сцены боярского своеволия и насилия, переживал вместе с двоюродным братом страшные нервные потрясения. При них люди из враждующих группировок врывались во дворец, арестовывали, не обращая внимания на просьбы малолетнего государя пощадить того или иного боярина. Шла острая, абсолютно беспринципная борьба за власть. А такая борьба дезорганизует правительственный аппарат, который и без того слаб. Не от этого ли с годами в характере Владимира Андреевича, как и у Ивана Васильевича, будущего Грозного, развились подозрительность и глубокое недоверие к людям. К этому следует добавить, что делами старицкого удела заправляла мать князя Ефросиния, мечтавшая отомстить за смерть своего мужа и возвести сына на великокняжеский престол.
Начало самостоятельного правления Ивана IV отмечено было актом большого политического значения. Глава Русского государства принял титул царя. Ивана Васильевича короновали 16 января 1547 года. После торжественного богослужения в Успенском соборе в Кремле митрополит Макарий возложил на его голову шапку Мономаха — символ царской власти. А уже 3 февраля 1547 года на боярских смотринах царю сосватали Анастасию, дочь окольничего Романа Юрьевича Захарьина. Три дня по русскому обычаю в Кремле продолжался брачный пир: «а в материно место была… княгиня Ефросиния, а в тысяцких был Володимер Андреевич, брат Великого князя».[9]
В годы «боярского правления» Русское государство временно оказалось не в состоянии проводить активную внешнюю политику по отношению к кочевому миру. Теперь же, после коронации Ивана IV, борьба с Казанским ханством стала самой важной задачей русской внешней политики. В ее решении оказались заинтересованы самые различные слои русского общества. Все население желало прекращения разорительных набегов и понимало, что самым надежным путем, ведущим к этому, является подчинение Казанского ханства русской власти. Здесь также надо сказать о том, что для всего русского общества война с Казанью была продолжением многовековой борьбы русских земель с Золотой Ордой.
Настало время важных перемен в организации вооруженных сил страны. Активизировав внешнюю политику и усилив военный нажим на Казанское ханство, правительство Избранной рады значительно усилило боевые возможности своих войск, приступив к формированию первых «приборных» частей. Однако ядром московской армии оставалось поместное войско. Все остальные служилые люди (пищальники, а позднее стрельцы, отряды иноземцев, полковые казаки, пушкари) и мобилизуемые в помощь им посошные и даточные люди в походах и сражениях распределялись по полкам дворянской рати, усиливая ее боевые возможности. Такое устройство вооруженных сил просуществовало до середины XVII века, когда русское войско пополнилось полками «нового строя» (солдатами, рейтарскими и драгунскими), действовавшими в составе полевых армий автономно.
Общее руководство осуществлял Разрядный приказ, куда сходились все нити управления войсками. В самостоятельное ведомство со своим штатом сотрудников-разрядными дьяками и подьячими Разряд превратился в первой половине XVI века. Этот приказ ведал всем кругом вопросов, относящихся к организации обороны страны, и руководил подготовкой военных операций. Он распределял служилых людей по отечеству — дворян и детей боярских на службу по военному, гражданскому и дворцовому ведомствам, ввел списки всех дворян по городам с уездами, так называемые десятни. Разряд взаимодействовал с другими приказами, ведавшими военными делами: Пушкарским, Стрелецким, Поместным, Бронным, Иноземным, Оружейным, Конюшенным, Рейтарским, Ствольным, Казачьим, Панским, Сбора ратных людей. Во время военных действий полевыми войсками начальствовали большие и полковые воеводы, а также подчинявшиеся им головы — сотенные, стрелецкие и пушкарские, казачьи атаманы и есаулы. Для ведения документации в армию назначались дьяки «с разрядом», которые вместе со своими помощниками составляли штаб войска, получивший в середине XVI века название «разрядного шатра».
Комплектование вооруженных сил осуществлялось в виде верстания и прибора служилых людей. В первом случае происходило пополнение поместного войска. В уездах проводился смотр служилых и неслужилых новиков, проверялось их вооружение, количество приведенных с собой боевых холопов, собиралась информация о происхождении и имущественном положении. После этого каждому дворянину или сыну боярскому назначалось определенное поместное и денежное жалованье. Во втором случае на военную службу набирались стрельцы, казаки и пушкари. Вместо поместного оклада, полагавшегося служилым людям «по отечеству», приборные воины получали денежное или иное жалованье.
Заметно изменилось вооружение русского войска. Началась эпоха бурного развития ручного огнестрельного оружия и ствольной артиллерии. С конца XVI столетия даже дворянская конница стала вооружаться пищалями, карабинами и пистолетами. Применение новых образцов вооружения вынудило московское командование приступить к систематическому обучению ратных, особенно пушкарей, военнослужащих полков нового строя и стрельцов.[10]
В 1550 году князю Владимиру Андреевичу исполнилось 15 лет. Это пора совершеннолетия в жизни людей XVI столетия. В этом возрасте дворянские дети поступали «новиками» на военную службу, а дети знати получали низшие придворные должности. И здесь неудивительно, что свое совершеннолетие удельный старицкий князь Владимир ознаменовал «боевым крещением» в походе на Казань.[11]
Войска дошли до Нижнего Новгорода, но тут «прииде теплота велика и мокрота многая, и мокрота многая, и весь лед покры воды на Волге». В результате «пушки и пищали многие провашесь в воду… и многие люди в прошинах потопиша». Поход на Казань все же был продолжен, войска дошли до столицы ханства. Здесь русские войска сразились с татарской ратью, «самого царя в город втопташа», но без артиллерии штурмовать город было невозможно, и, простояв под Казанью семь дней, русская армия двинулась в обратный путь. Великий князь и царь Иван Васильевич был вынужден вернуться «с многими слезами».[12]
Родственные доверительные узы Старицких с великокняжеским домом в это время были настолько крепки, что царь Иван Васильевич во время нового военного похода на Казань смело оставляет двоюродного брата «начальником в Москве» и «о всех своих делах царь и великий князь велел князю Володимеру Андреевичу и своим бояром приходити к Макарью митрополиту…».[13]
Постепенно князь Владимир овладеет военным искусством и, как покажут дальнейшие события, царь Иван Грозный часто будет поручать самые ответственные боевые дела Старицкому князю. Ум стратега сочетался в нем с большим личным мужеством, обстоятельной рассудительностью. Особенно это все проявится в знаменитом последнем походе на Казанское ханство в 1552 году. Нам же интересно это событие еще и тем, что один из основных вкладов в общую победу над Казанью внесли старицкие удельные войска, которые участвовали еще во втором неудачном походе в 1550 году. [14]
В начале июля 1552 года русское войско выступило в поход. Под городом Муромом царь Иван Грозный назначил и распределил командующих полков. Так, читаем в «Казанской истории» в большом полку главными воеводами были: «Сам благоверный царь и брат его — князь Владимир, и князь Иван Вельский, и князь Александр Суздальский, по прозвищу Горбатый, и Андрей Ростовский Красный, и князь Дмитрий Палецкий…».[15]Есть данные, что численность его достигала ста пятидесяти тысяч. В конце августа русские обложили Казань. Перед штурмом города был проведен молебен, после которого царь, призвав к себе князя Владимира Андреевича и многих знатных бояр, сказал: «Приспе, князь Владимир Андреевич и все бояре и воеводы, время нашему подвигу еже за благочестие поборати… Воспомянем Христово слово: ничтоже сего больше, еже душу свою полагати за други своя…». И сказал князь Владимир Старицкий вместе с боярами в ответном слове: «Видим тебя, государя, тверда во истиннем
