а столица веселится — все б ей песней бунта литься:
Город, сыну
дай лопату!
Ливнем синим,
счастье, падай!
Выше, к небу,
тверд и горд!
Была небыль —
будет город!
Флагом реет
гимн бетона!
Мощь хиреет
шабатона[31]!
Асфальтом распорот,
из дверей и ворот
построенный город
стремится вперед.
Перевод А. Пэна
ЯРМАРКА
(поэма) /Перевод А. Гинзаи/
1
Тела, что с виселиц сорвались,
На этой ярмарке собрались.
И кто-то поет в экстазе: 'Вниз!
Опустимся, чтоб вознестись!'
Забыты стоят на Голгофе кресты —
Лишь завывают псы.
2
Шлюхи, ворье, пьяные рыла.
И вот — я тут!
Пел я осень. Да, это было.
О маме, о доме сердце ныло.
И вот я пьян, средь воров и шлюх.
И вот — весна отравила мой дух.
Да здравствует блуд!
Израненный, сник заката багрянец,
И кто-то плачет о сыне.
Голгофа полна блудниц и пьяниц,
И я — с ними!
3
Я, еврей из Немирова, Проскурова?
Греми, труба, во сто крат!
Здесь все мое: крест, кровь и зарево,
А тот, в Назарете, — мой брат.
Громче и громче труба поет.
Бреду, не остановлюсь.
Здесь все мое! Здесь все мое:
Варрава и Иисус.
4
Кониной и мертвечиной торгуют налево-направо,
А солнце апрельское ухмыляется,
Как шлюха с мокрым подолом, что вылезла из канавы.
И шарманка старается.
Пели: 'Маруся отравилась'...
С гармошками, балалайками.
А я вспоминал,
Как глумились над Сарками, Хайками —
Мой череп склепом их памяти стал.
'Моя Россия — отравилась'!
5
Объявили: Эй! Всего лишь полушка!
Даром хватай!
Карусель, зверинец, цирк и кинушка!
Эй, налетай!
Рыкают звери, крови алкая,
Клоун бренчит бубенцами.
С ревом струится река людская:
Миллионы нас, нет конца нам.
Занавес взвился зарею алой,
Солнце затмили флажки.
И вдруг — смотри: багрец разодрали...
На дурацкие колпаки!
6
Гляди-ка, мертвого несут.
Пустой живот.
Прости-прощай!
Шарманщик? Ты не нужен тут.
Нá грошик. Вот,
И прочь ступай!
И мир поник с пустой сумой:
