Я подумала, что сейчас самое время завести разговор о том, что я узнала из разговора с Луной «У Хетси». Я сидела на кровати с Александром и мои пальцы были переплетены с его.
— Себастьяну по-настоящему нравится Луна, — сказала я.
— Да, я вижу это.
— Нет. Я имею в виду, они уже говорили о будущем и обо всем другом.
— Да…?
— Я думаю, они поженятся.
Александр засмеялся. — Себастьян? Я так не думаю.
— Кажется, Луна думает так. И потому, как он пускает слюни при виде ее, я не буду удивлена если…
— Ты не знаешь Себастьяна так хорошо как я, — смеясь, продолжил Александр.
— Возможно, он поступает правильно, — сказала я.
— На сегодняшний день.
— Я думаю, это другое, — пыталась сказать ему я.
— Что?
— Потому что он укусил ее.
Я смотрела прямо ему в глаза. Но Александр не был удивлен.
— Но он не сказал то же самое о Бекки? Что она была другой? — спросил Александр.
— Я предполагаю…
— Ты знаешь, сколько раз я слышал это от него? — с усмешкой сказал Александр. — Это то, что вампиры делают, они кусают.
— Но ты нет.
— Еще нет…
Он убрал мои волосы с шеи и стал покусывать ее, вызывая у меня смех.
Затем он взял мою руку. — Единственное, что слышал Себастьян, так это о моей единственной любви. О девушке, которую я встретил в этом городе.
Мое сердце растаяло. Александр поистине был мечтателем. Его проникновенные глаза смотрели в мои, и я поцеловала его, вложив в поцелуй всю свою любовь.
Когда мы закончили обниматься, я снова подумала о нашем разговоре.
— Но насчет Луны Себастьян в этот раз, кажется, уверен, — сказала я. — И он воздействует этому — хотя и импульсивно, — пожаловалась я.
— Рэйвен, я живу своей жизнью, а не по чьей-то указке. Я не обманывал. И мне казалось, что ты также. Это одна из причин, почему меня так тянет к тебе.
Он был прав. Почему я должна проживать свою жизнь по-другому, лишь только потому, что этого ждут от меня и Александра другие? Я жила по своим правилам с тех пор как родилась. И теперь из-за того что Луна приехала в город, я собиралась корректировать весь образ жизни чтобы не отставать от нее? И еще хуже, пыталась сделать тоже самое с жизнью Александра.
Но я не могла пройти мимо нее. Она выводила меня из себя. Это не было рационально, но было эмоционально.
— Это нормально, иногда ревновать, — сказал Александр. — Но неужели ты ревновала на самом деле? К парню встретившему девушку и бездумно укусившему ее на вечеринке? Что было, если бы Себастьяна занесло на другую вечеринку? Как бы тогда она чувствовала себя?
Кажется, я все еще ревновала, что Луна была вампиром, а я смертной. Что ее укусили, а меня нет. И то, что она думала, что выходит замуж… а я все еще не уверена. Неужели мне хватило смелости сказать все это Александру? Противостоять ему из страха, а не из любви к нему? Потому что один импульсивный человек, а другой хитрый, пытались заставить его сделать такие вещи, в которых он не был уверен?
Александр потянул меня к себе и взял мое лицо в свои руки. — Я надеюсь, что укус это не единственный способ убедить тебя в моей любви. Не то чтобы я не хочу. И не то, чтобы я не думаю об этом каждый день. Я люблю тебя, с того самого момента, как впервые тебя увидел.
Он вглядывался в мои глаза так пристально, что я могла видеть свое отражение в них. На мгновение, мне стало грустно, осознав, что он не может видеть свое отражение в моих. И если бы я была превращена, то не смогла бы больше никогда увидеть себя в его глазах.
Но то, что он не видит отражения, казалось, не беспокоило его. Он не просил, чтобы я изменилась. Он любил меня такой, какая я есть, ни один парень прежде так не делал.
Он притянул мое лицо к себе и поцеловал меня так страстно, что вся ревность ушла, меня переполняла любовь и даже страсть.
Джаггер попросил нас встретиться на следующую ночь не в Склепе, а на футбольном поле. Это было странно: группа тусующихся вампиров на открытой трибуне, наблюдающих за игрой Тревора. Я любила тусоваться в Склепе, но это был план Джаггера для девочек, выйти и пустить слух о клубе.
Луна все время держала свою руку на ноге Себастьяна, но мне было видно, что она пялится на Александра. В глубине души, я подумала, что она связалась с Себастьяном, чтобы отомстить или подобраться к Александру. Но Александр не обращал внимания. Он обнял меня и увлекся игрой, как и любой из студентов Занудвилля.
Бекки, казалось, была озабочена своим телефоном, и иногда глядела на Себастьяна.
Скарлет просияла. Её лицо покраснело, что соответствовало её крашеным волосам. Она сосредоточила внимание на Треворе, и как бы меня не тошнило при виде ее страсти к моему заклятому врагу, я была тронута тем, что она так счастлива, видеть Тревора.
— Я хотела бы немного попкорна и воды.
Луна направила на Себастьяна кокетливый взгляд. В Румынии Луна взрослела как смертная, и очень преуспела в этом. Футбольные игры не были новыми для нее.
В то время как я сидела с Оникс и Скарлет, Бекки стояла на краю трибуны держа мобильный телефон.
— Кому пишешь? — спросила я ее. — Я здесь, а Мэтт на поле.
— Я не пишу.
— Тогда что ты делаешь?
— У меня нет фото Себастьяна. И так как это не 'Склеп', я могу сделать столько фотографий сколько захочу. Я хотела бы добавить фото в альбом для Джаггера.
Я встала. Я не знала что делать. Ее камера сфокусировалась и нацелилась на Себастьяна.
— Я не думаю… — сказала я. Но было слишком поздно. Я услышала звук 'клик' и вспышку камеры, затем она закрыла телефон.
Должно быть, Оникс и Скарлет заметили то же самое, поскольку они начали шептаться. Бекки вернулась с триумфом.
— Я уверена, что в этот раз я все сохранила. Давай взглянем на них, — сказала она.
— Эй, посмотри на Мэтта, — сказала я. — Он на пути к победе! Может тебе следует обратить на него внимание, а не на Себастьяна, — намекнула я. — Я думаю, он старается для тебя.
— Правда? — спросила она. Она посмотрела на своего парня бежавшего по полю и пинающего мяч. — Вперед, Мэтт, вперед!
Бекки забыла о своих снимках, и остаток игры зачарованно наблюдала за спортивными способностями Мэтта.
После игры команда болельщиц медленно прошла вдали от нас, одаривая нас пристальными взглядами. Но когда Тревор, потный и возбужденный от победы, пришел и поговорил с Джаггером, он провел несколько минут в команде футболистов, большинство зрителей таращили глаза. Они заметили, что Тревору понравились эти готы, тогда они взглянули на них как на что-то стоящее — как на новый кошелек
