Истров удивленно уставился на Бруjнху. Хотел расспросить подробнее, но отвлек человек- ящерица:
— А мое имя — Шкаjсс.
А что, человеку-ящерице подходит.
Бруjнха задорно тряхнула головой:
— Чувствую, веселая будет драка!
— Вы деретесь ради удовольствия? — спросил Шкаjсс. Непонятно было, осуждает он Бруjнху или одобряет.
— Мы деремся ради славы! И потому всегда выступаем на стороне справедливости!
— Ну что ж, можно и так.
— А за что деретесь вы?
— Сегодня я буду драться за город Южная Пристань. Этот город стоит того, чтобы за него драться. А тем, кто решил его уничтожить, придется держать ответ, чем бы ни закончилось сегодняшнее… недоразумение.
Слова Шкаjсса неожиданно воодушевили Истрова.
А вот и развалины крепости, покосившаяся башня.
Никодим крикнул Истрову:
— Вы бы тоже лучшее не спеjреду шли, а то мало ли чего…
Он прав, лучше не высовываться, предоставить дело специалистам.
Но отступить не успел — их атаковали. Метнулись из кустов размытые серые тени, одна — прямо на Истрова, которого страшным ударом, пришедшимся, кажется, на все тело, швырнуло на кусты. Перед глазами появились две размытые фигуры, белая и серая: они как будто танцевали сложный, невероятно быстрый танец, пока белая фигура не коснулась верхней конечностью головы серой, и та не завалилась. Белая фигура оказалась Теjвердом, серая — человеком в маске, монтикоjровец, по всей видимости. А на заднем плане по земле стремительно, как бильярдный шар после карамболя, катался серо-синий клубок. Клубок замер, затрясся, раздался отчетливый хруст, и синее —
Паллаjда, — отделилось от серого — монтикоjровца. Паллаjда, резко поднялась, рванулась в сторону, где Шкаjсс на невероятной скорости сражался с еще одним серым — сходились, расходились, руки и ноги мелькали вихрем.
Истров попытался двинуться вперед, хотя бы, чтобы лечь на зем лю, но пронзила острейшая, оглушающая боль в груди. Истров закри чал… попытался закричать — не вышло, он не мог ни вдохнуть, ни вы дохнуть, и это оказалось даже мучительнее, чем боль. Рот наполнился соленой кровью.
Мир закружился, помутнел, опрокинулся. «Это всё», — отчетливо понял Истров.
Но тут над ним появилось перевернутое женское лицо. Бледное, с неярко зелеными глазами, драгоценным камнем на щеке, иглами на ушах, оно было божественно спокойно и божественно прекрасно.
В груди щелкнуло… и все прошло! Ничего не болит, можно легко дышать… Никогда в жизни не чувствовал себя лучше! Только привкус крови во рту остался.
Истров сел, собираясь поблагодарить Паллаjду за излечение, но ее рядом не было.
Все пятеро монтикоjровцев лежали связанные, четверо — собственными поясами, пятый — чем то черным. Все что то бессвязно бормотали.
Напротив Истрова сидел на земле, прислонившись к стволу дере ва, Теjверд, он явно дремал. Нашел время.
Бруjнха тоже уселась на земле, бесстыдно оголив плечо, над которым хлопотала с каким то приборчиком Сеjнга. У каменнодеревской женщины был начисто оторван рукав — видимо, это им связан пятый мантикоро вец.
А перед женщинами возбужденно пританцовывал Никодим:
— Как я его, а? Он на вас ишь как насел, а ему как дам, а?
Бруjнха произнесла официальным тоном, но с улыбкой:
— Клан Соединяющих Металл народа сеjпров из мира Тройной
Спирали бзл куда-то сбежал. А меня оставил в кармане мундира на тебе-старике, потому что мундир тебе-мальчишке был велик и попросту с тебя свалился.
— О… — хором произнесли Истров с Архивариусом и посмотрели друг на друга.
Гнома шокированный Истров воспринял уже как должное: подумаешь, эка невидаль! А вот раздвоение…
И тут же Архивариус воскликнул:
— Вспомнил! Я вспомнил! Это свойство досталось мне в день совершеннолетия: когда я теряю сознание, наружу выходит моя вторая сущность, — ребёнок. И всё потому, что в душе я всегда остаюсь мальчишкой. — Затем задумчиво произнёс: — А может, я потому и теряю сознание, что мальчишка просится на волю?
Участники проекта
Я всегда любил читать, и читал все, что попадалось под руку, потом пересказывал друзьям во дворе. Конечно, со своими комментариями, объяснениями и дополнениями. Повзрослев, просто обдумывал прочитанное, раздумывал о возможных действиях персонажей, если бы сюжет развернулся поиному. И меня вполне удовлетворяло такое «творчество», но потом был период, когда полки книжных магазинов заполнила фантастика такого уровня, что я решил действовать по анекдоту: «Читать нечего, поэтому буду писать сам». Так у меня и появилось это хобби — писать фантастические рассказы.
С уважением и надеждой, что мой опус доставит вам несколько приятных минут.
Писатель-фантаст, автор цикла романов 'История бастарда' ('Имперский ястреб', 'Враг империи', 'Верховный маг империи') и романа 'Зеркала судьбы. Изгнанники', написанного в соавторстве с сыном, Максимом Удовиченко.
Над рассказом для проекта работала легко и с удовольствием. Очень старалась передать неповторимую атмосферу южного приморского городка.
Студент, начинающий писатель-фантаст. Недавно дебютировал с романом 'Зеркала судьбы. Изгнанники', в соавторстве с Дианой Удовиченко.
Идея проекта захватила настолько, что рассказ написал всего за три вечера.
По большому счёту — фантаст-любитель, имею несколько журнальных публикаций. Едва только узнал о проекте 'Южная Пристань', то сразу загорелся этой идеей. Так уж вышло, что оба рассказа писал в жутком цейтноте, вдалеке от компьютеров и от Интернета, записывая текст в телефон.
Писатель, потомок Ивана Сергеевича Тургенева.
Пишу с 2006-го года, но понял, что буду писать намного раньше за чтением любимой фантастики. Участвую в сетевых конкурсах, оттачиваю мастерство и, конечно, много читаю. Имею пару 'бумажных' публикаций стихов, и совсем недавно победил на конкурсе.
Рассказ для 'Южной Пристани' — первая работа в коллективе. Писался на одном дыхании. И я доволен
