Империя людей. Через несколько восходов после ночи Палачей.
За окном темнота и дождь. Мелкий. Промозглый. За пеленой тонких плоских облаков не видна Небесная Стая, но я и без того знаю, что сейчас время Второго Пса. Рисую, на запотевшем от моего дыхания стекле, пальцем. Простые геометрические узоры. Занятие помогает не думать. Я здесь больше не нужна. Никому. На меня обращают внимания не больше, чем на предмет обстановки. Пошлую безделушку, которую хотелось бы, но нельзя выкинуть. Вот и передвигают с места на место, чтобы глаза не мозолила.
Совсем недавно моя жизнь была насыщенна событиями, а сейчас тонула в апатии. Надо двигаться. Идти вперед. Нельзя потакать малодушному желанию найти укромную пещерку в незыблемой скале и переждать бурю. Ведь ее уже нет. Она выдохлась, перемолов в эпицентре несколько Нитей. Переплетя их так плотно, что мы не знаем, как распутать узел. Хотим быть каждый по себе, но упрямо сталкиваемся лбами. Кто-то должен обнажить клинки и разрубить все одним махом. Пусть это буду я. Надо выполнять обещание, данное самой себе: разобраться с детишками. Нан здесь. Поза и жесты — зеркальное отображение моих на противоположной стороне подоконника. Из-под его руки выходят снежные узоры. Нам не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Он тоскует. Мне давно понятно его единственное стремление — обрести жизнь. Не то подобие существования, а горячее плотное тело. Нан может многое, но не чувствует ласку воды, запах цветов, тепло луча Звезды. Простые вещи, дарящие умиротворение.
— Нан, — позвала я юношу, — почему она убивает? — этот вопрос настойчиво просился на выход. Самой домыслить мотивы не получиться. Их резоны — книга на непонятном языке, ключ* от которого потерян.
— Не только она… — невпопад ответил 'сынишка'. Признание прозвучало. Подозрение существовало всегда, но было загнано мной в самый пыльный угол сознания. Спокойствие. Я была готова услышать эти слова.
— Зачем? — все же вырвалось у меня. Хотелось оправдать существо напротив. Он много сделал для меня в последнее время. Хорошего.
— Жизнь… Так мы можем почувствовать ее… Крадем… Непродолжительно, но хоть так… — он поймал мою руку и нежно поцеловал, легонько прикоснувшись губами. Я ждала. Наблюдала за ним и за собой.
— Ты молчишь… — он игрался, перебирая мои пальчики.
— Что я должна сказать? — действительно. Выразить свое отношение? Оно что-то изменит?
— Важно для меня… Скажи… — Нан несмело улыбнулся, слегка приподняв уголки нарисованных губ.
— Я не знаю! — вырвала свою руку. Неприятно.
— Это сильнее нас. Тянет, — он дотянулся до моего горла. Провел рукой по линии шеи. Придвинулся ко мне, наклонился и вдохнул мой запах. — Тебе не понять… — Нан быстро отстранился и отвернулся к окну.
— Ты прав. Будешь мешать мне? — знаю, он осведомлен о моих намерениях.
— Лучше, если нас не будет… Я помогу… — неожиданное решение. Самому взойти на костер и зажечь дрова.
— Как? — решения нет. Последний ответ Нана прямо говорит об этом. Он пожал плечами. Найденная реликвия, прочитанная не раз, говорила о многом, но о детях — ни слова. Тупик. Со всех сторон.
— Скольких? — как будто цифра обладает какой-либо магией, но все равно любопытствую, как ревнивая замужняя женщина интересуется количеством прошлых любовниц у супруга.
— Только тех, кто никому не нужен. Даже самим себе… Не как она, всех подряд, — нищие, старики, безнадежно больные. Опустившихся людей много на улицах людских и смешанных поселений. Скорее всего, там же, где девочка, в противном случае говорили бы о двух лютующих магах-убийцах. Расстояние для Нана не помеха. Содержательная беседа. Выводы сделаю позже.
Покинуть столицу пока нет возможности. Не хочу становиться мишенью. Злосчастное письмо. Наследник ясно дал понять, что в случае побега мое описание будет у каждого, облеченного властью карать, существа. Не считая свободных охотников. Не дает шанса поговорить, объяснить. На все предложения встретиться — категорический отказ. Боится. Поджал хвост, как трусливая шавка. На покоях Наследника гигантское количество щитов — пройти незамеченной не получится, а пробиваться силой означает подтвердить ошибку Наследника. Убить всех, кто меня видел? Сынишка сделает это с удовольствием, а я стану тем, за кого меня приняли. Изредка позволяю Нану забрать меня на прогулку и всегда возвращаюсь. Нехотя. Тут тоже тупик.
Болтаю ногой. В такт сердцу, отстукивающему глухой ритм, и пульсации серебряной жилки на дне окутанной тьмой моей души. Маленькое светлое пятнышко. Пока не трогаешь — не болит. Сойварраш. Я ненавидела. Я терпела. Прощала. Что теперь? Гордость. Его. Предстать перед ним, рассказать все без утайки. Пустая похвальба, но мне хотелось увидеть, как после нее в его глазах зажжется восхищение. Уважение. Признание. В конце концов, мое участие помогло сохранить мир между расами! Я имею на это полное право! 'Расстояние для них не помеха…'
— Нан, я хочу увидеть Его, — пояснения не нужны. Облизываю пересохшие губы. Предвкушаю. Насмешка в черных глазах и протянутая рука. Приникаю к ледяному телу. Закрытые на мгновение веки, и мелкие капли, забарабанившие по телу. Здесь тоже ночь и тоже дождь, но сильнее. Среди деревьев вижу дрожащий огонек.
Костер для путников. Максимум щитов и самый сильный — руки Нана, собственнически обнимающие мои плечи. Осторожно подкрадываемся. Среди суетящихся фигурок под куполом защитных заклинаний от всего на свете ищу одну. Они только начали разбивать лагерь: свернутые одеяла, подвешенный над пламенем котелок, мясо, нелюдь возле импровизированной кухонной залы. Одного я узнала — Олар. Мой спаситель. Он все еще жив и рядом с альвом. Слабый отсвет костра. Блик на металле, выписывающем разминочные фигуры. Еще ближе, стелюсь по земле, словно змея, не обращая внимания прилипшее насквозь промокшее хэ. Грязь и старые ветки, вонзающие в ноги.
Огонь скупыми штрихами обрисовывает Знающего. Прекрасное дополнение к совершенному танцу. Он хмурится, несколько раз повторяет одно и то же движение. Размеренное дыхание не спасает от разливающегося по телу жара и воспоминаний. Наши совместные тренировки. Кое-что становится понятно: чувства схожи с теми, что я испытывала тогда. 'Забыла… Еще… Восхищение. Смущение. Мне льстило внимание альва. И я думала, не раз представляла себе…' Создатель! Зарыться в землю и не вылезать оттуда. Что хуже: не помнить или постыдное знание о своих желаниях? Кого же винить в несовпадении придуманной мечты и реальности? Себя? Не могу больше!
Меж тем нелюди отужинали и разбрелись по спальным местам. Исключением стал Олар, уединившийся в стороне с небольшим зеркалом. Пора бы возвращаться, но я упорно цепляюсь за землю. Достаточно приоткрыть щиты и позвать. Он услышит. Встаю, шатаясь, как пьяная, пара шагов вперед за пределы укрытия, дерево, ненадолго загораживающее обзор. Этого оказалось достаточно, чтобы, обойдя его, я увидела стремительный бросок альва. Один из спутников мертв. Второй отправился к Создателю следом. Прыжок через костер, и меч пригвоздил третьего. Короткая партия сыграна.
На что я надеялась, замышляя прогулку?! Сумасшедшая! Альв схватил труп за ногу и отволок в костер. Неспешно почистил клинок и подтащил еще два. Со своего места мне было прекрасно видно его лицо. Холодный беспринципный ублюдок! Он не сможет понять и оценить принесенные мной жертвы, и я не хочу слышать похвалу от этой твари! Ведь можно все решить по-другому! Самообман. Новый, но в этот раз я разочаровалась гораздо быстрее. Гнев на переднем плане. Руководит мной.
— Сойварраш! Не хочешь сразиться с достойным противником?! — мой голос прозвенел над поляной. Он вскинул голову. Увидел.
— Риина! — с раскатистым звуком 'р'. Впервые в жизни он заговорил со мной. Назвал мое имя.
— Да, я! Давай, подходи, ублюдок, пора частично расплатиться с долгами! — моя речь сочилась желчью. Легко быть смелой с такой поддержкой за плечами. Нан. Сойварраш встал. Нарочито медленно, волоча клинок по земле, направился к моей облепленной хэ фигурке.
— Поиграй с ним, немного, — ласково обращаюсь к Нану. Он только этого и ждал — хороший мальчик! Капли вокруг Знающего застывают против всех законов времени, удлиняются, заостряясь, и обрушиваются сотнями жалящих лезвий вниз. Сойварраш крутится, уходит из-под удара формирующихся очагов ледяной смерти. Быстр. Упрям. Никогда не сдается. Нан подходит на расстояние удара, но альв обманным движением уходит влево и, ускоряясь, стремительно приближается. Ко мне. Прыжок. Мои ноги приросли к земле, и лишь
