Вид связанного полицейского взбудоражил всех заключённых. Мгновенно человек двадцать подростков выбежали из барака и, поднимая по дороге камни и палки, кинулись к одноэтажному дому, где жили инструктора, переводчик и охрана.
Подбежав к дому, ребята в нерешительности остановились. Один заявил:
Надо вызвать переводчика и объявить, что они арестованы.
Правильно!— поддержали в толпе.
Нет!— решительно возразил рослый юноша.— Так они перебьют нас. Надо налётом, внезапно.
Он отделился от толпы и смело вошёл в дом. За ним двинулось ещё несколько человек. Остальные остались у входа. Вскоре все вышли обратно, и вожак растерянно объявил:
Никого... Удрали.
Вова и Андрей с группой ребят подошли к дому Штейнера. У парадного входа, где раньше всегда стоял часовой, было пусто. Медленно и безмолвно поднимались ребята по лестнице на второй этаж. Постучали. За дверью послышался шорох, и на пороге появился ординарец Штейнера. Его заспанное лицо выражало недовольство и удивление только что разбуженного человека.
Гитлер капут!.. Берлин капут!..
Эти слова были поняты ребятами по-своему. Они подумали, что в Берлине Красная Армия, а Гитлер пойман. Это известие прибавило им бодрости, и они смело направились в квартиру.
Штейнер спал непробудным сном после очередной попойки. Вова, Андрей и ещё двое юношей подошли к его кровати.
Вставай, гад!— крикнул Вова.
Штейнер поднял голову, буркнул что-то и снова опустился на мягкую подушку.
Вставай, вобла! Ну, живо!— ещё резче крикнул Вова.
На этот раз Штейнер понял, что у него в спальне происходит что-то необыкновенное. Он сел и, свесив голые ноги, потянулся к ночному столику, где лежали очки. Вова схватил свободной рукой очки и повторил приказ:
Встать! Хенде хох!
Штейнер, стуча зубами, поднял руки, оглядывая ребят осоловелым, тупым и испуганным взглядом.
Пистолет где, оружие?— кричал Вова.
Штейнер протянул руку под подушку. Но Андрей предупредил его:
Комендант повиновался. Грозные окрики ребят, державших наготове гранаты, лишили его способности соображать.
Пистолет Штейнера перешёл в руки Вовы.
Коменданта вывели во двор. Он был в длинной ночной рубашке, ночных туфлях и очках, возвращённых ему Вовой. Ребята возбуждённо и весело переговаривались.
Битте, битте![24] — кричал кто-то, указывая на карцер.
Попался, паразит, в чём мама родила!
Вова, сурово нахмурив брови и держа наготове пистолет, молча следовал за Штейнером. По бокам шли по три человека, впереди — Андрей. При общем одобрении Штейнер был водворён в карцер. Дверь закрыли на замок и выставили несколько часовых для охраны.
Глайзер успел скрыться.
И как это мы коротконогого прозевали?— сокрушались ребята.
Выводи полицейского!— приказал Вова.
На лагерной площадке Вова обратился к собравшимся юношам и девушкам:
Нашему комитету, товарищи, не удалось арестовать всех преступников. Но Штейнер и вот этот,— Вова пренебрежительно указал на полицейского,— попались. Мнение комитета: с этим гадом и предателем покончить сейчас, а со Штейнером будет особый разговор. Согласны, товарищи?
Согласны, согласны!— раздались выкрики.— Пусть получает по заслугам!
Голосую: кто за смертную казнь предателю?
Лес худых рук поднялся в воздух. Из других бараков на площадку бежали всё новые и новые группы подростков: болгары, поляки, чехи...
Насмерть перепуганный полицейский упал на колени, прося пощады.
На столб, на столб его!— раздались гневные голоса.
Это были голоса справедливой и неумолимой мести предателю Родины.
МИТИНГ
Слухами земля полнится. Теперь уже весь лагерь знал, что война окончена, что советские воины взяли Берлин и дошли до Эльбы. Все волновались, не понимая, почему их до сих пор не отправляют на родину: русских — в Советский Союз, болгар — в Болгарию, чехов — в Чехословакию, поляков — в Польшу...
С тех пор как в лагере появилось новое, американское начальство, ребята почувствовали что-то неладное.
Американцы прибыли в тот день, когда был казнён полицейский и арестован Штейнер.
Американский офицер и десятка два вооружённых автоматами солдат открыли ворота лагеря и с видом освободителей торжественно вошли па его территорию. Из бараков на площадку мгновенно высыпали все ребята и девочки. Группа подростков во главе с Вовой радушно приветствовала прибывших от лица всех освобождённых. Офицер произнёс короткую речь. Щеголеватый переводчик перевёл речь офицера. Он сказал:
Война окончена. Германия капитулировала. Американские, английские и русские войска одержали славную победу. Мы, ваши освободители, поздравляем вас с окончанием войны и свободой.
Но в этой речи ни словом офицер не обмолвился о том, когда они, «освободители», помогут ребятам вернуться на родину.
От подростков выступал Вова.
В соломенной шляпе, рваном и грязном пиджаке, длинных заплатанных брюках и тяжёлых ботинках, стоял он перед собравшимися. На бледном лице с высоким лбом и пушком на верхней губе выделялись большие, выразительные глаза. Вова говорил просто от души и сильно волновался.
Мы просим передать вашему начальству, что все мы желаем уехать на родину как можно скорее. Нам надоел фашистский лагерь! — он поднял руку и звонко крикнул: — Да здравствует наша освободительная Красная Армия! Да здравствует мир!
Да здравствует мир!
Да здравствует Родина!.
Hex жие вызволенье![26]
