интересно, как отнесется он к их свадьбе теперь. Широкая приветливая улыбка Марка противоречила недавнему еще скептицизму.
— Поздравляю вас, — сказал Марк, целуя Линду в щеку и пожимая руку Уоррену.
— Садитесь, будем вместе чай пить! — Уоррен улыбался, карие глаза сияли. — Как доехали?
— Лучше не бывает, — ответила Эйлис. — Я и не знала, как, оказывается, красиво побережье в Девоншире.
— Это наши любимые места. Мы сняли домик в Бриксхеме, побудем там недельку, а потом вернемся, — сказала Линда.
— А потом возьмем Холли и уедем с ней вместе в Гонконг, у меня там дела, — объявил Уоррен, в то время как официант расставлял на столе чайник со свежим чаем и две дополнительные чашки. — Вот нежданно-негаданно стал отцом.
— Ты будешь прекрасным отцом, — заверила его Линда. — Мы с Уорреном считаем, что нам всем троим нужно побольше времени проводить вместе. После нашего с Дэвидом развода Холли по большей части жила у моего брата. Боюсь, что для ребенка очень непросто знать, что твой отец почему-то уехал в Австралию и вместо отца у тебя дядя. А теперь вдруг раз — и новый отец. Потребуется время, чтобы привыкнуть к этому, но все будет хорошо. — Линда не сказала, что своим безоговорочным принятием Холли Уоррен ликвидировал последнее препятствие к их браку. А то, как к нему сразу же всем сердцем потянулась Холли, окончательно уничтожило все сомнения Линды.
— Что ж, планы заманчивые, — сказал Марк, размешивая сахар в чашке и подливая туда щедрую порцию сливок. — А вернетесь когда?
— Уже в новом году, — отвечал Уоррен. — После того как завершу дела в Гонконге. Я хочу свозить девочек в Шамони: Холли пора начать осваивать горные лыжи.
Уставившись в чашку, Эйлис думала о том, как проведет Рождество. Рената и Джайлс собирались в Штаты — там предстояли просмотры «Возможного случая» для номинации на приз Академии киноискусства. Линда уезжает с Уорреном. Ей будет так одиноко, как давно уже не было. Перерыв в театральных делах сулит ей много времени для работы над романом, но почему-то перспектива эта не радовала.
— Эйлис, идем наверх. Нам пора одеваться и быть внизу через час, — сказала Линда и, выходя вслед за Эйлис, через плечо улыбнулась Уоррену.
— Как все это будет происходить? Марк говорил, что венчание в семь, — поинтересовалась Эйлис на лестнице.
— Мы отпразднуем это событие, поужинав с самыми близкими из наших друзей, а потом уедем в Бриксхем.
— Прямо сегодня и уедете? И не переночуете здесь, в гостинице?
— Нет. Тебя это как-то смущает?
— Нет, конечно, просто я подумала...
Что подумали Марк и Эйлис, Линда догадывалась. Они с Уорреном нарочно хотели оставить их одних после венчания.
— Эйлис, я хочу попросить тебя об одной услуге: не перетащишь ли мои вещи от брата в дом Уоррена, чтобы после Нового года мы могли вернуться прямо туда. Я попросила бы брата, но ему с невесткой и так предстоит много хлопот с домом моделей.
— Конечно, какой разговор! В начале декабря в театре намечаются каникулы. До декабря это терпит?
— Разумеется. Брат даст тебе ключ. Кстати, почему бы тебе не перебраться к Уоррену, то есть к нам, в наше отсутствие? Если Стивен вернется, тебе у него будет не слишком-то удобно.
— Спасибо. Возможно, я воспользуюсь твоим любезным приглашением, хотя не думаю, чтобы Стивен вернулся. Он не успеет закончить съемки до Рождества. К тому же он что-то говорил насчет поездки с Джей-соном в Марбеллу.
Линда открыла дверь в свой номер — очаровательную, старинного вида комнату, уменьшенную копию номера Эйлис. На кровати был разложен костюм из светло-кремового шелка: прямая узкая юбка и блузон с нарядной оборкой.
— Как красиво! — восхитилась Эйлис. — Наверное, я неправильно оделась: я собираюсь быть в том зеленом платье, что ты мне подарила. Но оно слишком уж вызывающее. Пожалуй, лучше накинуть сверху бархатный пиджак...
Линда даже в лице переменилась.
— Ни в коем случае! Не смей! — она пригрозила ей пальцем. — Платье изумительно для этого случая в том виде, как оно есть. Если тебе будет холодно, накинь пиджак — но только на улице, — а потом сними и повесь на руку. Ты испортишь весь эффект от твоего наряда, если будешь в пиджаке. Ведь ни один мужчина не остается равнодушным, когда ты в этом платье! Кстати, насчет равнодушия... Как у тебя с Марком?
— Никак, — вздохнула Эйлис. — Видно, он окончательно списал меня со счетов.
— Это потому, что ты давно не заглядывала в копилку, — улыбнулась Линда, доставая из дорожной сумки умопомрачительный комплект от Жанет Риджер — кружевные лифчик и трусики и полупрозрачную комбинацию.
— Какую еще копилку? — недоуменно пробормотала Эйлис, глядя, как из сумки появляется черный кружевной пеньюар с очень открытым лифом, украшенным атласными бантами. Эйлис знала, что такое белье неимоверно, несообразно дорого. Линде обычно несвойственна такая оголтелость в покупках. Но в конце концов почему бы и нет? Ведь это же ее медовый месяц, да еще и задержавшийся на долгие годы.
— Копилку женских хитростей и уловок, дорогая. За чаем ты сидела, отвернувшись от Марка, ни разу даже не улыбнулась ему, не пококетничала. Куда это годится? — Линда вытащила из дорожной сумки еще несколько вещиц — одна сексуальнее другой. — Что ты сказала мне, когда я вернулась из Франции, помнишь? Что ты его любишь. Мой тебе совет: загляни в копилку!
— Хорошо, попробую, — ответила Эйлис, мысленно прикинув, знает ли Линда, как упрям Марк.
Возле самой двери Линда окликнула ее, и, обернувшись, Эйлис едва успела поймать брошенный ей черный пеньюар.
— Зачем это?
— Он тебе великоват, но Марк не заметит.
— Но мы не...
— Эйлис, мужчине трудно сердиться слишком долго, когда он любит. Поверь мне. Я это знаю.
Марк провел пальцем по порезу на подбородке. Наконец-то перестал кровоточить. Отойдя на несколько шагов, он взглянул на свое отражение в маленьком зеркале: синий костюм, темно-красный галстук, в нагрудном кармане платочек в тон галстука. Не хотелось думать о том, как отнесется к нему и его наряду Эйлис. Если бы она была как-то заинтересована в нем, она к этому времени уже сделала бы не один шаг навстречу. Вместо этого она, похоже, смирилась с его холодностью и отстраненностью.
Вот Линда — преследовала Уоррена, сама выискивала случай повидать его, поговорить, пока не добилась успеха. Марку казалось, что Эйлис больше его не волнует, но так казалось лишь до этого дня. Поездка была томительно долгой. Единственное, о чем шел разговор, была история и география, пока он не почувствовал себя каким-то идиотским путеводителем для туристов.
Внизу они с Уорреном стали ждать дам. Эйлис и Линда уже опаздывали на десять минут.
— В котором часу назначено... — начал Марк и осекся на полуслове: по лестнице спускалась Эйлис в том самом зеленом платье, которое он купил для нее. Платье показалось ему даже еще сексуальнее, чем прежде, — оно обтягивало, облегало каждую выпуклость, каждый изгиб ее фигуры. Господи боже! Он поспешил отвести взгляд и стал рассматривать красивую цветочную композицию на антикварном столике.
— Ты выглядишь прекрасно, — сказал Линде Уоррен, любуясь ее стройными бедрами и ногами, длину которых так выгодно подчеркивал костюм. Она была для него не просто красивой женщиной, но женщиной единственно желанной. Это было доказано временем. Последние, полные мучительных страданий и сожалений годы заставили Уоррена по-новому оценить Линду. Она изменилась к лучшему внешне и внутренне.
Эйлис сунула в руки Марку свое пальто. На секунду он растерялся. Но тут же понял: Эйлис хочет, чтобы
