падает, или что-то мелкое рассыпается с барабанным стуком… Приходится лазить на карачках по всей кухне, как горемычная Золушка, и собирать по крупинкам то рис, то гречку, и попутно размышлять о пользе позитивного мышления! Неделю назад даже компьютер сам собой отрубился, когда она стала вспоминать про Сергея и мысленно себя накручивать, что такой-сякой, редиска… А у мамы однажды чуть телевизор не перегорел, как только начали с ней пререкаться — сразу же пошли помехи, еле успели выключить.
Наверное, Мастер именно об этом предупреждала: нужен постоянный контроль за своими эмоциями, словами и — в особенности — мыслями. Только положительные высказывания — и никаких гвоздей!.. Короче, мокрая тряпка на голове. Все люди как люди, живут себе обычной жизнью изо дня в день, по мелочам не грузятся, зато персонально для Яны разработан целый свод каких-то законов и слабо понятных ограничений…
В половину десятого осчастливила звонком Юлька. (Скорей всего, решила морально поддержать после потери мобильника и объяснения с Сергеем.) Чего уж тут удивляться, что и тема для разговора всплыла соответствующая, в самых мажорных тонах:
— Слушай, а можно как-нибудь узнать, когда ты умрешь? Когда я умру, в смысле, — напрямую бухнула Юлия.
— Оно тебе надо? — неохотно пробурчала Яна. И так на стенку лезть готова, точно Гаврила-каскадер, а тут еще Юлька со своими глобальными вопросами! (Скорей всего, 'Битву экстрасенсов' только что посмотрела по ящику, время-то как раз подходящее.)
— Нет, ты скажи: можно? — упрямо гнула свою линию подруга.
'Все равно ведь не отстанет!' — безнадежно подумала Янка и сдалась, уселась поудобнее в любимом глубоком кресле в своей комнате:
— По идее, да, можно. Астрологи как-то высчитывают, только я себе такого не делала.
— Почему? Интересно же! Хотя тебе-то зачем, ты и так можешь посмотреть…
Тут уж Янка не утерпела и насмешливо фыркнула: похоже, в Юлькиных глазах она не больше и не меньше, чем гибрид Вольфа Мессинга с Вангой, с легкой примесью Кашпировского! Придется подруженьку разочаровать:
— Ты что, думаешь, я суперменша какая-то? Наоборот, я иногда себя такой слабой чувствую, будто ничего не могу изменить…
— Ты — можешь, не прибедняйся! — заверила Юлия. — А я б свое будущее посмотрела… Лучше сразу узнать, сколько времени есть в запасе.
— Насколько я помню, я почти всегда рано умирала, — сочла нужным поделиться своими соображениями Яна. — Не знаю почему…
Помолчали. В трубке что-то коротко и отчетливо зашипело, но Яна не обратила на этот посторонний шум внимания, слишком задумалась. Юлька тактично вздохнула в самую мембрану (про Эвелин Кэтрин Джефферсон она была уже в курсе, такую новость разве утаишь):
— А ты что, все свои прошлые жизни помнишь?
— Да нет, что ты! Всего несколько, — поспешила внести ясность Яна. — Не больше десяти, где-то так. Мастер говорит, что насильственная смерть оставляет сильный отпечаток во всех тонких телах, поэтому ее легче всего вспомнить — стресс ведь все-таки для души… Может, у меня и другие воплощения были, где я доживала до глубокой старости. Только я такого не помню.
— Почему не помнишь? — Юлька заметно изнывала от любопытства.
Ответить Яна не успела: со стороны кухни раздался оглушительный грохот, словно кто-то в сердцах швырнул на пол целую груду посуды. Затем стало невыносимо, одуряюще тихо, и секундой позже донесся мамин истошный вопль:
— Ты когда-нибудь научишься за собой убирать?!..
— Слушай, я потом перезвоню, — испуганно сказала Юлька и со скоростью звука отключилась. Как раз вовремя: мама выскочила в коридор и принялась непонятно с какой радости кричать:
— За телефон сама будешь платить! Часами висит!..
У Яны в голове зашевелились самые страшные подозрения: без слов ринулась на кухню и — разумеется! — увидала брошенный прямо на грязном обеденном столе параллельный телефон. Под ногами противно захрустели осколки битых тарелок — неужели весь праздничный сервиз за раз угрохала? — а из трубки раздавались отчетливые короткие гудки…
— Ты что, опять подслушивала?!
Подоспевшая следом мама и не думала отрицать, сломя голову бросилась в атаку:
— Все нервы мне вымотала! Откуда ты взялась на мою голову!
— Не кричи на меня!
— Этот твой… богемный образ жизни у меня уже в печенках сидит! С утра до вечера — одна только музыка! И шляется неизвестно где! Как ты дальше думаешь жить?!
— Оставь меня в покое!
Глава третья. Бегство
А мне приснилось, миром правит любовь,
А мне приснилось, миром правит мечта.
И над этим прекрасно горит звезда…
Я проснулся и понял: беда!
(Виктор Цой)
Володя едва успел открыть входную дверь, как из щели проема потянуло сквозняком, липким холодом и еще чем-то почти неразличимым, но очень неприятным. Он всей ладонью с треском ударил по выключателю, после секундной задержки зажглась низкая хрустальная люстра в прихожей и тревога вроде бы поутихла. Фу ты, распереживался хуже кисейной барышни!
Из гостиной выглянула Марина в своем любимом, винного цвета кимоно, перехваченном на талии широким поясом (жена от этого напоминала фигуристые песочные часы). И не спится же ей в такое время… Неужели начнет сейчас выяснять, где он был? Врать Владимир, конечно же, не станет — ответит, что у Рыжего, школьного друга. Только она давным-давно не задает подобных вопросов, неукоснительно следуя современному европейскому принципу: 'У тебя своя жизнь, у меня своя'. И махровое равнодушие в глазах, иногда аж зло берет!
А жена к нему выходить не спешила, застыла в дверях гостиной, нервно теребя свисающую до колен узорную ленту пояса. Волнуется? Отчего? Что-то случилось? Вот тебе и неприятности!..
— Где Янка? И Ярик? — первая мысль была о них, о детях.
— Ярик спит. А она… — Володя сразу же отметил это подчеркнутое 'она': — Закрылась у себя, не открывает. Ничего не слышно…
В Марининых круглых настороженных глазах притаился испуг. Володя ощутил, как сердце сжалось в тугой комок:
— Поскандалили?
— Конечно, кто у нас по жизни виноват!.. — жена возвысила голос до крика, нисколько не заботясь, что весь дом уже спит. Обычная тактика.
Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться, Владимир раздельно и четко произнес:
— Постарайся с ней помягче. У нее сейчас трудный период.
— А у меня, значит, легкий период! — жена взвилась, как темно-красная новогодняя ракета. Или китайский дракон из Янкиных любимых фильмов фэнтези — фейерверк в деревушке хоббитов…
— Хоть раз в жизни подумай о ребенке. Не о себе, — ледяным тоном отчеканил он и направился к дочкиной комнате, приглушая шаги. На двери поверх разноцветных старых плакатов размещался новый, небрежно накропанный от руки и наскоро приклепанный железными канцелярскими кнопками: 'Основной закон общения — взаимное уважение.'
