— Ага, ага… — согласилась Чернава и выскочила на улицу.
'Значит, Навий путь мне по силам? — злость клокотала в ней, грозя вырваться наружу, сметая все на своем пути. — Значит, отобрать все, что дорого и навек к себе привязать? Посулами? Властью? Да разве такая допустит? Баба-яга ей соперницей могла стать, так не дожидалась времени, поспешила убрать'.
Дорога до дома показалась короче прежнего, да и то дело, не терпелось Чернаве вопросы задать своей гостье. Вбежала во двор, даже не закрыв ворот, что на нее никак не похоже было, рванула скрипучую дверь на себя — и враз злость куда-то запропала. Пуста комнатенка… Только мокрая зола из очага на полу выбрана начисто, да котелок ведьмин пропал…
Не иначе унесла с собой все Морена, знать бы еще — зачем оно ей?
*****
— Ну что, ты готов? — кот выжидательно уставился на Антона.
Парень рассеянным взглядом обвел кухню. В шкафу сестра хранит мешочки с травками, мукой, крупами, на полках выставлена рядком нарядная посуда, в большой глиняной кружке черпалами вверх торчат деревянные ложки. Где ж у Людмилы ножи? Не видел…
— Чего застыл столбом, забыл что?
— Нож хочу взять…
— Зачем? — удивился Баюн, — все равно тебе он без надобности…
— Грибочки срезАть, коль попадутся!
— Аааа, — протянул котофей и вскочил на самый верх печи. Вскоре оттуда послышалось неразборчивое: — Смофри, осторофней…
— Что? — не понял парень.
Зажав зубами внушительный сверток, туго обвитый суровой ниткой, кот тяжело спрыгнул вниз, бережно положил его на пол и повторил:
— Аккуратней, говорю, — он слизнул светлую ниточку, прилипшую к носу, — ведьмины ножи не игрушки.
— Заколдованы, что ли? И что ж ты первому встречному такое добро отдаешь? Дай гляну… — Антон, разорвав неподатливый узел, потянул за угол кипельно-белой тряпицы. Ножи, звякнув, веером высыпались под ногами. — Ничего в них колдовского нет, обычные… Совсем новые…
Шесть ножей — пять с короткими деревянными рукоятями, напоминающие обломанные наконечники копий, и большой тесак. Парень промерил длину его широкого лезвия растопыренной кистью (от первой фаланги большого пальца до кончика мизинца у него было ровно двадцать восемь сантиметров, вымерял как-то ради интереса) и чуток не дотянулся до кончика. С сожалением отложил маленькие (такие метать хорошо, а как оружие вряд ли сгодятся). Интересно, зачем они у Людмилы хранятся без дела? Тесак ещё туда-сюда, нож в хозяйстве вещь всегда нужная, но и им, похоже, сестра не пользовалась. Проверяя заточку, Антон провел острием по подушечке большого пальца. Алая капля крови тотчас выступила из почти не заметного пореза. — Ох…
— Предупредил же… — укоризненно протянул кот. — Ну что, теперь ты готов?
'Вот этот возьму', — решил парень. По правде говоря, нож Антону был нужен скорее для успокоения души, пускать его в ход он и не намеревался, но лес есть лес, всяко может быть. Пригодится… — Готов… — парень обернул тесак тканью и уложил на дно котомки, куда чуть раньше положил пару лепешек, какие-то незнакомые ему запеченные сладковатые корнеплоды и баклагу с водой. — Пошли…
Кимря так и не вылезла из своего убежища…
Антон, выйдя на улицу, прикрыл за собой дверь и тут же толкнулся обратно. Створка даже не шелохнулась, словно насмерть заколочена.
— Бдит домовиха… — пробормотал он себе под нос, а вслух мстительно сказал: — Не радуйся, мы ещё вернемся… — и кинулся догонять котофея, скрывшегося за деревьями. Говорил 'без меня', да видно передумал. И то дело… В одиночку по лесу шастать не очень хотелось, помнил Антон ещё, как за разрыв- травой ходил, точнее, как возвращался…
Не стал лес парню домом… И другом не стал, потому и торопился он не отставать от Баюна, проворной тенью ускользающего от него. По сторонам глядеть некогда, не до красот дикой природы, хотя посмотреть было на что. Сосны до небес взметнулись, поскрипывают от ветра, редкие ели шатром пышные лапы развесили, словно приглашают присесть на часок в тенечке, разнотравье душистое по пояс стоит. Иногда на залитых солнцем полянах попадаются одиночные дубы-великаны с вылезшими их земли мощными корнями и раскидистыми кронами. Около них подрастает дубовая поросль — пока слабая, с полупрозрачными листиками, но без сомнения, лет через десять вокруг дерева-прародителя будет шуметь дубовая роща, напрочь вытеснившая другие деревья.
Нога человека здесь явно не ступала — звери непуганые разгуливают. За одним таким чуть не погнался парень, приняв энергичное шевеление в колючем малиннике за очередные кошачьи трюки, да сообразил, что ветвистые рога и кот — вещи несовместимые. По ряду причин… Когда над зеленью вязника поднялся во весь рост олень и недоуменно уставился на опешившего человека, Антон развернулся и рванул подальше оттуда. Слышал он как-то, что и кроткий травоядный может быть очень опасен, особенно когда рядом с ним самка с детенышами. Проверять наличие оленихи не хотелось…
'Проворонил все-таки, утек кот по-английски…' — Антон, озираясь, стоял в окружении раскидистых елей. После быстрого бега он едва дышал. Несколько глотков воды жажду не утолили, едва смочив пересохшее горло, но не стоит шиковать, найдется родник, тогда и напьется вволю. И куда теперь? Парень задрал голову, глядя на солнце, зависшее прямо над вершинами деревьев. Почти полдень… Тогда есть время передохнуть и подождать, когда оно пойдет на закат. Насколько он помнил, селение славичей располагалось западнее избушки сестры, река огибала его с севера, значит, в любом случае, ему надо идти на восток, туда, где лес стоит стеной. А Леший его сам найдет… говорят…
*****
Заиндевевшим бревном ощущала себя чародейка, колодой, промороженной насквозь. Казалось, наросты льда укрыли её полностью, и никто вовек не найдет оцепеневшее тело. Да и кому по силам пробить преграду, поставленную сильной ведьмой. Уж если она не справилась, то и другим никак…
'…Почему? — Только эта мысль, да ещё бешено стучащее сердце, изо всех сил сопротивляющееся ледяным объятиям, не давало провалиться в пропасть забвения. Казалось, если Людмила найдет ответ на этот вопрос, тиски стужи ослабят свой захват, и она станет свободна. Сила чародейства в жесте, в слове… без них она беспомощна… — Зачем это надо Чернаве?'.
Новую верховную ведьму Людмила не знала, видела пару раз и все, потеряла к тому времени интерес к игрищам ведьм и почти на них не бывала, только по делу. Но так как помочь ей противоборствовать Кащею желающих не нашлось, то и дел общих в последнее время не оказалось. Откуда вынырнула эта прыткая девушка, чародейка не знала. Удивилась только, как это ушлые товарки-ведьмы, известные своей склочностью, согласились признать её главенство… Знала бы, что Чернава зуб на неё имеет, присмотрелась бы. Теперь-то что сокрушаться? Задним умом каждый крепок… И все-таки — почему? И почему — пленила, а не убила сразу?
*****
— И долго ты так лежать будешь? Ни на минуту нельзя оставить… — Антон лениво потянулся. Кот навис над ним, презрительно щуря глаза. — С таким лежебокой Баба-яга может до морковкина заговенья спасения ждать…
— А, явился, гость нежданный…
— Ты что, на солнце перегрелся? — Баюн отодвинулся от парня. — Немудрено, на самом солнцепеке улегся…
— А холодно мне потому что стало, передвинулся. Знал бы ты, что со мной было, врагу не пожелаешь…
