Огненный шквал обрушился на готовящегося к прыжку кота, опалил шерсть, опрокинул, протащил по гальке. Последнее, что он услышал — отчаянный крик мальчика, с которого словно живьем сдирали кожу…
— Когда я оклемался, спиральной дороги уже не было, остался только центральный камень, расколотый на части. Он все ещё дымился… Такое ощущение, что в него шарахнула молния, да не одна. Подойти ближе я не решился, рад был, что остался в живых…
— И ты ушел? Просто так? Ничего не выяснив? — спросила чародейка, отодвинув книгу. Кот в очередной раз поразил её. Таких вывертов она от него не ожидала. — А мальчик?
Баюн тяжело вздохнул:
— Не знаю, он вернулся спустя много лет…
— И что?
— И пообещал спустить с меня шкуру. — Ещё больше пригорюнившийся котофей опять вздохнул: — Не верить ему у меня нет оснований, а лезть на рожон неохота. Я ведь силу вашу чувствую… Силен Отлюдок. И зол на всех… Потому и живет в лесу, как бирюк. — Немного помолчав, он добавил: — Никогда не знаешь, чем обернется твое добро…
— Ты считаешь, что, отправив живого человека по тропе мертвых, ты сделал ему 'добро'?
— Я просто помог исполнению его желания, но с тех пор зарекся помогать людям.
— А то ты до этого много кому помогал, знаю я тебя… — Людмила подперла щеку рукой и нараспев произнесла: — Вот смотрю я на тебя, и думаю…
— Знаю о чем… Чего я не в свое дело полез… Да просто стало жалко мальчишку, не знающего, что его ожидает! — и котофей резко сменил неприятную для него тему разговора. Он и так слишком много рассказал. — Что ты обо мне-то раздумываешь? Помышляй лучше о другом… Чего стоящего книга тебе подсказала?
— Нет.
— Тогда все одно тебе к ведьмагу придется за помощью идти.
— Никуда я не пойду, — отвергла совет котофея чародейка и будто пропела, — никудаааа… Сам не придет, так Антон приведет.
— Ну-ну, — неодобрительно хмыкнул Баюн, — как бы тебе боком такое сидение не вышло бы.
— А ничего, мне не впервой, — беспечно отмахнулась от его ворчания Людмила.
*****
Когда на исходе бесконечно длинного дня Антон услышал конское ржание, то решил, что у него начались галлюцинации, и он потихоньку начинает сходить с ума — от одиночества, от безнадежности, от бесцельности хождений. Какие кони в гуще леса, где он и пешим ходом с трудом пробирается? Однако раздавшиеся вслед за этим голоса — совсем близко, кажется, в нескольких метрах от него, — да взлетевшие сойки, хрипло перекликающиеся друг с другом, заставили парня усомниться в своем поспешном диагнозе. Несколькими днями ранее он, не думая, кинулся бы к людям, но сейчас…
Едва переставляя ноги, Антон поплелся туда, где мельтешили потревоженные птицы. Вскоре, ещё не видя никого и ничего, парень решил, что навряд ли ему обрадуются, а угодить в разборки местного населения очень не хотелось. Слов было ещё не разобрать, но интонации угадывались ясно — грозный басок дотошно что-то выспрашивал, а блеющий тенорок виновато оправдывался. Похвалив себя за медлительность, Антон отодвинул ветки невысокого деревца, закрывающего обзор, и от души выругался:
— Твою мать, опять она…
На просеке стояла телега, запряженная парой лошадей невнятной масти, такими неказистыми, что 'сивка-бурка' само всплыло в памяти парня. Лошаденки меланхолично щипали траву, не обращая внимания на хозяина, навытяжку стоящего перед вооруженными дружинниками, один из которых был верхом, а другой держал в поводу двух оседланных жеребцов. Среди рулонов и мешков, горой лежащих на повозке, притаилась та самая девица, которую давеча так резко отшил Отлюдок. Она, так же, как Антон, исподтишка наблюдала за возницей, явно ожидая, чем закончится разговор. Однако отсидеться ей не удалось. Здоровущий верховой (про таких в народе говорится — косая сажень в плечах) споро объехал бричку и выдернул девицу из её укрытия.
— А это сродственница жены… — торопливо объяснялся возница с дружинником. Тот слушал и непрестанно теребил рыжеватую густую бородку. Судя по его грозному виду, здесь он был 'властью'. — В город едем, на ярмарку. Торговать поможет… Жена на сносях. Сама не смогла поехать, вот и взял помощницу.
— Ага, сродственница… — верховой вдруг наклонился к девушке, вытащил у неё из-за пазухи темно- коричневый кожаный мешочек, дернул, оборвав витой шнурок, и забросил в кусты. Только коротко вздрогнули листья, задетые пролетающим оберегом. Девушка проводила его взглядом, скрипнула досадливо зубами, пробормотав что-то вроде 'зря старался, все равно найду…'. — А чего это твоя родственница ведьмовской мешочек носит? Разве ты не знаешь, что княжеским указом велено всех ведьм доставлять для допроса? О злоумышлении против власти?
— Вввведьма? — заикаясь, едва выговорил мужичок и бухнулся на колени. — Клянусь, я тут ни при чем! Приблудилась в лесу, просила до Словена подвезти… Пощадите…
— Свободен… — брезгливым пинком отодвинул мужичка дружинник, подходя к девице. — А ты, милая, поедешь с нами.
Она в ответ только скривилась, поднимая руку со странно вывернутой кистью.
— Нет, такое с нами не пройдет. Ярик! — успел крикнуть старший. И тут же на плечи девушке упала ловчая сеть, спутавшая её по рукам и ногам.
Ведьма застонала от бессильной ярости и разом обмякла, едва не упав наземь. Лихо спрыгнувший наземь верховой оттолкнул её к повозке. Девушка тяжело оперлась об обрешетку телеги. Антон заметил, что она едва держится на ногах, но, несмотря на это, Ярик остался рядом с ней, чутко отслеживая каждое движение внезапно обессилевшей девушки.
Парень тихонько подался назад — ну их, пусть сами разбираются, с него хватит — и застыл, не в силах двинуться с места. В шею ему уперлось острое лезвие, щеку ожгло чужое дыхание, а тихий голос прошептал на ухо:
— Не дергайся… — чужая рука сдернула с плеча сумку. — Вперед…
Повинуясь недвусмысленному тычку в спину, Антон двинулся к людям. Совсем недавно он мечтал о встрече с ними, но никак не ожидал, что она будет вот такой недружелюбной. И как не посчитал коней — дружинников двое, а оседланных коней три? И дурак бы понял, что ещё один вояка где-то бродит поблизости.
— Вот, нашел тут рядышком… — его конвоир вышел из-за спины: щуплый, как ребенок. Антон мысленно застонал — и что стоило ударить под вздох локтем, уйти переворотом. Получилось бы, не получилось, но хоть не стоял бы тут болваном. Теперь-то точно поздно дергаться — с тремя вооруженными мордоворотами не потягаешься. Струсил? Нет, просто реально оценил свои шансы.
— Кто такой? Откуда? — Антон угрюмо молчал. Его рассказу вряд ли поверят. Так стоит ли тратить силы, убеждая этих суровых дружинников в своей лояльности?
Бородатый старшОй с ног до головы осмотрел плененного — его взгляд не сулил ничего хорошего. Ухватив Антона за плечо, подвел к девице, показал увесистый кулак, мол, не балуй, потом обратился к перепуганному донельзя вознице:
— Скидывай поклажу, повезешь пленных.
— Да как же так? — попытался возмутиться тот. — Как же? Непосильным трудом нажитое… — и осекся под суровым взглядом дружинника, приказавшего невзрачному соратнику: — Став, помоги…
Щуплый забрался на телегу, столкнул вниз верхний мешок. Грохнувшись о землю, тот лопнул. Из прорехи потекла золотистая пшеничная река. Хозяин телеги едва не заплакал. Антон безучастно наблюдал за разворачивающимся действом, зато Ярик явно заинтересовался. Он опустился на колено, перебирая руками высыпавшуюся горку зерна:
