ступенями, - знаешь, где то белое здание, что похоже на яйцо. Карел начал отставать от нас, потом сел на ступеньку. Я подошел, спросил: 'Ты плохо себя чувствуешь?' Он покачал головой. Я говорю: 'Что ж ты сидишь, человече? Пойдем!' Он встал и пошел. Но, понимаешь, ходил как-то механически, ничем не интересовался, ни с того ни с сего останавливался. Мы его спрашивали, что с ним, он сначала говорил, что ничего, потом стал как-то странно улыбаться, не отвечал на вопросы. Мы решили вернуться. В вездеходе он так осматривался, будто все впервые видел. Потом сказал, что ему все это, наверное, снится.
– Что именно снится? У него были галлюцинации?
– По-моему, нет. Это он о нас говорил, что мы ему снимся, что вездеход ему снится. А в шлюзовой кабине вдруг заявил, что он - это не он. Понимаешь, стоит под душем, трогает себя и говорит со страхом: 'Нет, это не я!' - Так! - Виктор сжал губы, раздумывая.
Ничего подобного он не видел за все время работы на Лунной станции. То есть, конечно, бывали случаи помешательства, но при каких-нибудь тяжелых авариях, катастрофах, под воздействием гибели товарищей, одиночества, ожидания смерти. А здесь ни с того ни с сего… И почему именно Карел, самый уравновешенный и спокойный из всех?..
– Что ты чувствуешь? - спросил Виктор. - Слабость? Голова болит?
– Слабость? Не знаю, нет… - Карел еле шевелил губами. - Тело не мое.
– Как не твое? А чье же?
– Не знаю. Вот я рукой двигаю, а она не моя. Или, может, моя, а двигает ею кто-то другой.
– Карел, ты же понимаешь, что это чушь, - очень бодро сказал Виктор.
– Понимаю, - согласился Карел. - Конечно, этого не может быть.
Он помолчал, словно к чему-то прислушиваясь, и вдруг резко протянул руку к Виктору. Рука уткнулась в плечо Виктора, и на лице Карела отразилось не то удивление, не то удовлетворение.
– Ты что? - спросил Виктор.
– Я думал, что ты мне снишься, - пробормотал Карел.
– А почему?
– Так… все будто во сне. Или как на картине нарисовано.
Он опять надолго замолчал. Потом вдруг лег и отвернулся к стенке. Виктор отодвинул дверцу стенного шкафа с лекарствами и, поколебавшись, достал маленькую желтую таблетку.
– Глотни, Карел! - сказал он.
Карел послушно приподнялся, проглотил таблетку и опять лег. Виктор вышел в соседнее помещение. Там сидел Таланов.
– В этом состоянии с ним невозможно разговаривать, - сказал Виктор. - Он моментально истощается. Я дал ему таблетку энергина. Минут через десять он, наверное, станет почти нормальным. На время, конечно.
– Что это, по-твоему? - спросил Таланов.
Его темно-карие, глубоко сидящие глаза смотрели испытующе и, как показалось Виктору, недоверчиво. 'Ну что ж, он прав, - не без горечи подумал Виктор. - Я ничего в этом не понимаю. А он теперь жалеет, что взял в рейс меня, а не Вендта… Правда, Вендт уже стар для дальних полетов, зато…' - Не знаю, - Виктор глядел прямо в глаза Таланову. - Я ведь не специалист в психиатрии. Все это кажется мне странным - такое внезапное и бурное развитие болезни у совершенно здорового, уравновешенного человека… и без предшествующей травмы…
– На Карела и тяжелые травмы не очень действовали, - сказал Таланов. - Я был с ним в том рейсе 'Сириуса'… знаешь, когда погибли Беренс и Фальковский на астероиде и Карел их разыскивал. Случилось это все на глазах у Карела, Беренс был его лучшим другом, а помочь ничем нельзя было… Так вот, если Карел тогда не сошел с ума, пять лет назад…
– Понятно, - сказал Виктор. - Пойдемте к нему, энергии, наверное, уже начал действовать.
Карел сидел, растерянно озираясь.
– Что со мной творится? - голос звучал спокойно, но видно было, что Карел испуган. - Я что - заболел?
– Да, немножко, - Виктор сел к нему на койку. - Как ты себя чувствуешь сейчас?
– Лучше. Что это было?
– Расскажи, что ты чувствовал, - вместо ответа попросил Виктор.
Карел нахмурился.
– Мне трудно, - сказал он. - И потом… я боюсь.
– Чего боишься?
– Мне кажется, если я буду рассказывать, это вернется.
Виктор вздохнул.
– Расскажи, - мягко повторил он. - Нам нужно знать, в чем дело, иначе…
Он не договорил. Лицо Карела исказилось от страха.
– Что иначе? Я все еще болен? Я не выздоровел?
– Послушай, Карел, надо спокойней, - вмешался Таланов. - С тобой бывали вещи похуже, а ты выпутывался. Со всеми бывало всякое, верно?
– Такого не было, - убежденно сказал Карел. - То все было вне меня, понимаете? А это - внутри. Поэтому я боюсь. Я теряю себя.
– Ну, объясни, что это значит.
– Не знаю, как объяснить, - Карел помолчал. - Сначала я вдруг подумал, что все это ни к чему. Ну, все, что мы делаем. Просто мне стало неинтересно. И вы, и все кругом, и я сам. Но когда мне говорили: встань, ходи, садись, - я это делал. Только уже будто не я, а кто-то другой, внутри меня.
Он тревожно посмотрел на товарищей.
– Это душевная болезнь, да? - спросил он.
– Не думаю, - сказал Виктор. - Откуда у тебя вдруг душевная болезнь? Ты же не новичок в космосе.
Лицо Карела немного прояснилось.
– Это верно, - сказал он. - Но только что же тогда? Понимаете, мне потом стало казаться, что все вокруг не настоящее. Как во сне. Или будто на картине нарисовано, только движется.
– Это как понять? - спросил Виктор.
– Да не знаю. Ну, плохая картина, такие тусклые краски, словно они выцвели, да и вообще нарисовано неубедительно. А сам я будто высох, уменьшился. И внутри меня кто-то сидит. - Лицо Карела опять свела гримаса страха и отвращения. - Я иду, а это будто кто-то другой идет, не я, не мое тело. Или, может, мое, но ведет его кто-то другой. А сам я как будто невесомый… - Он вдруг застыл, глаза его уставились в одну точку. - Это опять начинается… Не надо было говорить! Я знал, что не надо говорить!
– Успокойся, Карел! - Виктор положил ему руку на плечо и почувствовал, что все большое, сильное тело Карела сотрясается от страшного напряжения. - Это пройдет.
– Пройдет? Думаешь, пройдет? Ты ведь не знаешь, что это, и никто не знает. Зачем ты говоришь, когда не знаешь! Вот, вот, я опять потерял себя! - Карел побледнел. - Там, внутри, опять кто-то другой! Виктор, друзья, помогите мне, я ведь болен, этого не может быть, того, что я чувствую!
Он лег и уткнулся лицом в подушку. Таланов и Виктор молча переглянулись. Виктор достал из шкафа прозрачную трубку с белыми таблетками.
– Проглоти, Карел, - приказал он.
Карел сел, взял таблетку и проглотил. Потом начал ощупывать себя.
– Виктор, только по совести скажи: я все такой же? - вдруг спросил он. - Ну, я не стал меньше?
– Нет. Это тебе кажется. - Виктор вздохнул. - Я дал тебе снотворное, тебе нужно поспать и успокоиться. Спи, Карел, мы что-нибудь придумаем. Обязательно.
– Или придумайте, или убейте меня, - сказал Карел угрюмо. - Так жить все равно нельзя. Я ведь не знаю, чего хочет этот, другой, внутри меня. Я не могу так.
– Карел, это болезнь. Ты же понимаешь, что никого другого внутри тебя нет. - Виктор говорил тихо и спокойно. - Спи. Главное - не бойся, мы тебя вылечим.
