Кэтчи протягивает руку к кувшину. Он отлит из тяжелого стекла, сверху — пробка из соломы, пропитанной смолой. Внутри беспрестанно колышется вода. Как только палец Кэтчи прикасается к поверхности, вода устремляется к этой точке и оставляет после себя на стенке крошечное существо. В его глазах горит такая ненависть, что Кэтчи отступает назад.
— Ба, там в воде…
— Вот-вот.
— Так это ты!
— Это сестра.
— А в сосуде?
— Тоже моя сестра — огненная.
Кэтчи переступает с ноги на ногу и размышляет о Спитмэм-рыбе, которая беззвучно проклинает их обеих.
— Ба, как это может быть?
— Ох, это длинная история, и сейчас не надо бы ее пересказывать. Задолго до появления нашей деревни я охотилась за своей водяной сестрой на берегу моря — ставила ловушки и терпеливо выжидала. А еще я целые вечера просиживала у лампы и заманивала вторую сестру из огненного мира при помощи сухого трута.
— Так в лампе заключен мир огня? — спрашивает Кэтчи.
— Вокруг нас есть и ветер, и вода, и земля, но огню нужна особая преграда, и этот сосуд — клетка для моей огненной сестрицы.
— А твоя сестра, бабушка, — говорит Кэтчи, начиная понемногу понимать происходящее, — она идет вместе с бурей?
— Да, это последняя сестра.
— Идет за тобой?
— За тем, что у меня есть.
— Что это?
— Она идет за именами.
С этими словами Спитмэм очень широко открывает рот, старается раздвинуть губы как можно шире, а потом наклоняется к Кэтчи, чтобы та могла заглянуть ей в горло. Там, в глубине, позади языка слабо поблескивает белый сверкающий камешек, и через него проходят все слова Спитмэм.
— Ты видела? — спрашивает Спитмэм, выпрямляясь.
— Там какая-то драгоценность?
— Самая большая драгоценность. Там хранятся все имена, когда-либо существовавшие в мире.
— Откуда они взялись?
— Они пришли к нам из прошлого. Когда мир раскололся, когда ветер и вода превратили землю в отдельные острова, а все люди разделились между водой, воздухом, землей и огнем, имена чуть не пропали в пространствах между отдельными мирами. И что бы тогда стало с нами? Мне нет места в мире, где нет имен. Вот почему я собрала их все, спрятала во рту и ушла на этот остров. Постепенно я научилась управляться с ними и поняла, насколько полезны имена для определения вещей. Вся деревня выросла из этих имен. Каждый из людей получился из моей слюны и имени, хранящегося во рту.
Кэтчи поражена — Агги, Кафф, Кери — всех произвела на свет бабушка.
— Но, бабушка, в чем сила имен?
— А о чем я тебе всегда говорила? Что я рассказывала об именах?
— Они связывают.
— Верно. Они связывают и определяют. Хорошо подобранное имя может помочь отыскать любую мелочь в целом мире. А теперь подумай обо мне и трех моих сестрах.
Кэтчи начинает говорить, но очень медленно, она впервые осознала силу имен.
— Если имена связывают, они способны объединять. Если они способны объединять, они могут собрать всех сестер в одно целое.
— Отлично сказано, девочка. Я хочу снова стать целой. Я устала от этой четвертинки мира и от людей, которые клянчат у меня имена для каждого ублюдка, который попадается им на глаза. А теперь помоги мне. Возьми сосуд с огнем, а я захвачу кувшин с водой, и мы поймаем упрямую сестрицу.
Получив задание, Кэтчи освобождается от объятий Спитмэм и берется за ручку стоящей на полу лампы. Спитмэм прикручивает фитиль, уменьшая огонь, берет кувшин с водой и сосуд с огнем, и выводит Кэтчи за дверь, прямо в объятия шторма.
В воздухе кружатся тучи пыли. Буря присматривается к ним.
— Держи лампу и жди, — бормочет Спитмэм. — А, вот и она.
Теперь и Кэтчи различает в клубах туч огромное лицо, точную копию Спитмэм. Женщина словно смотрит на них с неба, и вихри другого мира струятся в ее волосах.
— Ох, ба, — стонет Кэтчи. — Это слишком опасно. Как ты собираешься с ней сладить?
Спитмэм усмехается.
— Сестра хочет заполучить имена. Надо только открыть рот, и она будет наша. Я одолею тебя, буря!
С криком «Сестра!» Спитмэм разевает рот навстречу небу, так что и птицы, и ветер, и ее сестра могут видеть мерцание имен в ее горле. Тогда Спитмэм-ветер вытягивается в длинную стрелу.
В этот краткий миг Кэтчи находит решение.
— Ба?
Спитмэм, не закрывая рта, поворачивается к Кэтчи. Она наклоняется, все еще глядя на сестру, но лицо Спитмэм опустилось, и рука Кэтчи мгновенно взлетает вверх и проникает в раскрытый рот. Спитмэм рычит, но Кэтчи просовывает руку еще глубже. Ей нужен только один момент, и вот пальцы уже схватили камень.
Спитмэм выплевывает руку Кэтчи вместе с проклятиями.
— Прочь, девчонка, я сотру тебя в порошок!
Но Кэтчи уже отскочила назад. В одной руке она крепко сжимает камень, хранящий имена, а в другой — горящую лампу. Она бежит мимо запертых хижин, через канаву, перепрыгивает с камня на камень на болоте. Следом за ней бежит Спитмэм, яростно сжимая кувшин и огненный сосуд, а по небу в окружении туч и стай ворон летит ее сестра.
Кэтчи запыхалась от бега. Вот она уже у края рва.
— Смотритель! Выходи, мы спасем рыбину! — кричит она.
— Кэтчи? — Хаммель выбирается из кокона тряпья на дне канавы. — Твой разум сдуло ветром?
Кэтчи гордо протягивает руку.
— Смотритель, я получила имена, теперь мы спасем рыбину.
Хаммель выпутывается из веревок и поднимается наверх.
— Имена? Они есть только у Спитмэм.
— Она их украла! — гневно кричит Спитмэм. — Верни сейчас же, или я переломаю тебе все кости.
— Вот как, Спитмэм, — спокойно произносит Хаммель.
— Хаммель, это тебя не касается.
— И твоих сестер тоже?
Кэтчи прыгает к Смотрителю, подальше от угроз разъяренной бабушки.
— Смотритель, ты знаешь сестер?
— Я прекрасно их знаю, — говорит он Кэтчи, искоса поглядывая на Спитмэм. — Спитмэм и я слишком давно знакомы. Ты не слышала? Я был первенцем Спитмэм. Я был ее первым Кэтчи.
— Но ты променял меня на этих животных и свой зверинец, Хаммель. И это после всех моих забот и знаний, которые я тебе дала.
— Животные нуждаются в заботе, Спитмэм.
— Это не важно. Только имена имеют смысл.
— Ведьма! — кричит Хаммель. — Это имена раскололи мир. Люди делят мир на части благодаря именам, и каждую часть снова делят и делят, пока не остается никакой тайны, только стихии и жажда новых
