Я показал на окна.
Грубер пообещал копать как можно тише, и я поднялся наверх. Но он возбудил во мне беспокойство. Наверно, и мне надо что-то сделать в связи с началом войны. Я спустился вниз и включил телевизор. Министр уже появился на экране, как будто поджидал меня.
— Наши вооруженные силы проводят политику ограниченного сдерживания, — произнес он.
Журналистка в студии подняла руку и спросила, чем отличается политика ограниченного сдерживания от регулярного сдерживания.
— Ограниченное сдерживание — это сдерживание, которое себя ограничивает, — ответил министр.
Я все еще оставался внизу, когда пришла Джейн. Она плюхнулась на диван и стащила с ног тяжелые ортопедические ботинки, которые начала носить не так давно.
— Я весь день провела на ногах, — сказала она, потирая ступни.
— Дай-ка я сам этим займусь, — предложил я.
Джейн нельзя назвать самой красивой женой на свете. Она большая и мягкая. Ее слишком много, особенно от подбородка до талии, зато брови тоненькие, и это делает ее похожей на ребенка или инопланетянку. Что мне в ней нравится и что в первую очередь привлекло мое внимание к этой женщине, так это ее откровенность. Может, она и не совсем такая, какой я хотел бы ее видеть, но я точно знаю, какая она, по крайней мере, мне так кажется.
— М-м-м… — Джейн прикрыла глаза.
— Трудный день?
— Ты помнишь миссис Аллсоп?
— Ту даму, что торгует садовым инвентарем? Она что, умерла?
— Разбилась насмерть в дорожном происшествии на Восемнадцатом шоссе.
— О господи. Какое время для смерти.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хотел сказать, что сейчас идет война.
— Люди не перестанут умирать из-за того, что началась война.
— Я понимаю. — Я сам не мог объяснить свои слова. — Что ты хотела бы на ужин?
— Что-нибудь поплотнее, — ответила Джейн. — Я здорово проголодалась.
— Из китайской кухни?
— Прекрасно. Если только буду знать, что ем.
Джейн не нравится, если я пытаюсь ее чем-то удивить. Однажды я заказал «любовное гнездышко» — корзинку жареной лапши с креветками и цыплятами внутри, а она отказалась это есть. Во-первых, название блюда показалось ей смехотворным, а во-вторых, она хотела видеть, что берет в рот. Пирожки исключались из меню, так же как и все, в чем содержалась хоть какая-то начинка. По мнению Джейн, пирожки с начинкой были блюдом из шпионского арсенала.
— В этих глупостях есть что-то непристойное, — говорила она. — Неудивительно, что тебе нравятся такие вещи.
Когда я начал встречаться с Джейн, я еще не отказался от университетской карьеры. Перейдя в школьные учителя, я, возможно, разочаровал ее. Даже если это и так, Джейн быстро избавилась от своего недовольства. Она занимает должность административного директора городского кладбища; жизнь и смерть в ее руках. Ей не на что жаловаться.
Я заказал цыпленка с орехами кешью и овощами, жаренными в масле.
— Как ты считаешь, война благотворно отразится на твоем бизнесе? — спросил я.
Джейн пожала плечами:
— Наши войска направляются в Вашингтон. Не думаю, что нам придется их хоронить.
— Но все же, война в какой-то мере повысит интерес к мысли о смерти.
— Смерть не требует повышенного внимания, — заметила Джейн. — Она сама но себе имеет огромное значение.
— А Грубер роет какую-то яму, — сказал я.
— Грубер вечно занимается всякими глупостями, — ответила Джейн. — Помнишь историю с баскетбольной площадкой?
— Это верно.
— Что за несчастье на наши головы.
— Можно сказать, катастрофа.
Принесли еду из китайского ресторанчика, и мы поужинали, сидя перед телевизором.
— Наши войска заняли позиции на западных подступах к Уотертауну, — известил диктор.
Уже не требовалось объяснять, что этот город не был настоящим Уотертауном и имел совершенно другое название. К этому времени мы уже стали понимать язык войны.
На следующее утро я отправился в городской универмаг, чтобы купить кое-какие пособия для занятий в начальной группе. В отделе игрушек я заметил миссис Сингх, она вертела в руках зеленый пластмассовый автомат. Мы пожелали друг другу доброго утра, и миссис Сингх спросила, пригодится ли ей оружие с искровым разрядом.
— Для чего? — удивился я.
— Для самообороны.
Я попытался вспомнить, не говорили ли дикторы телевидения о необходимости покупки оружия с искровым разрядом. Но за эти дни дикторы говорили о необходимости такого количества вещей, что я никак не мог удержать их в памяти.
— Но это всего лишь игрушка, — сказал я миссис Сингх.
— Конечно игрушка. Неужели вы думаете, что я буду покупать настоящее оружие?
— Погодите-ка. Это для наших занятий?
— Миссис Дайал обзавелась превосходным распылителем, который бьет на расстояние в пятьдесят ярдов. — Миссис Сингх отложила автомат и взяла в руки пару оранжевых водяных пистолетов, — Я не уверена, что она им воспользуется, но мы должны быть готовы ко всему.
— Прошу вас, не приносите оружие в класс, — сказал я. — И передайте миссис Дайал, чтобы она тоже не приносила свой распылитель.
Миссис Сингх насмешливо фыркнула:
— Не только она вооружилась. Мы все приобрели средства защиты и нападения.
Все?
— Вам не потребуется оружие на занятиях. Я собираюсь дать другое задание.
— Отлично, — кивнула миссис Сингх и понесла пистолеты к расчетному узлу.
Я пошел следом с набором фигурок для скотоводческой фермы.
— На занятиях не нужно оружие, — повторил я.
— Но ведь так приятно иметь его у себя, не правда ли? До встречи в четверг.
Она помахала мне коробкой с пистолетами и вышла к своей машине. Я расплатился за скотный двор и постарался не думать, что случится, когда подойдет время следующих занятий. Ученики в младшей группе прослышали про наши занятия в четверг и тоже захотели играть в войну. Я объяснил им, что игра в войну не поможет им справиться с тестированием при поступлении в университет, и стал расставлять фигурки животных, при помощи которых собирался иллюстрировать следующую тему. Переубедить группу не удалось.
— Война! Война! — кричали ученики и хлопали крышками привинченных к полу парт.
Такой энтузиазм вызвал у меня тревогу. Большая часть ребят пришла на занятия только по настоянию родителей, и раньше мне ни разу не приходилось замечать в них такой целеустремленности. В итоге я согласился на игру в войну, но с одним условием: вместо звукоподражаний «бух» и «бах» атакующие должны выкрикивать слова из списка, который мы проходили на прошлой неделе, а обороняющиеся будут отвечать словарными определениями этих слов. Все согласились на мои требования, и половина учеников покинула класс, а затем они ворвались, выкрикивая: «Странствующий! Расслабленный! Возмещение!» и
