что чувство вины у отца компенсируется изобилием подарков. Хотя все равно жаль. Старый мяч был мне добрым другом. Помогал на площадке.
— Спасибо, что принес его, — сказала я Дэнни.
— Не за что. Хотел убедиться, что у тебя все в порядке, сестренка.
Он взлохматил мне волосы. Сестренка. Жаль.
— Хочешь блинчиков?
Сковорода давно остыла, но тесто еще осталось. Раньше Дэнни нередко заходил к нам позавтракать.
— Конечно!
И мы вместе пошли обратно на кухню.
Джефф протягивал Маку стакан с водой.
— Покажи маме то, что недавно демонстрировал нам, — сказал он, — и тогда ей придется поверить.
— Нет, — воскликнула я, уронила мяч на пол и бросилась вперед.
Мак взглянул на мое лицо и поставил стакан на стол. Потом он перевел взгляд на что-то за моей спиной.
— Всем привет, — поздоровался Дэнни, входя на кухню.
Я с трудом перевела дыхание. Что случилось с Джеффом? Нельзя, чтобы Мак обнаружил свои способности. Неизвестно, как воспримет это мама. Если уж мы с Джеффом онемели от удивления после его разговора с водой, маме может стать совсем плохо.
Хорошо хоть, Мак меня послушался.
— Дэнни, это Мак, — сказала я. — Мак, это мой друг Дэнни.
Мак поднялся со стула и протянул руку.
— Рад, — сказал Дэнни и пожал его ладонь.
— Здравствуй, Дэнни, — каким-то бесцветным голосом приветствовала его мама.
— Здравствуйте, Tea. Как поживаете?
— В основном неплохо, Дэнни, — ответила мама. — Но сейчас у меня возникла проблема. Или этот парень меня обманывает, или он сумасшедший, но по какой-то причине мои мозги не могут в этом разобраться.
Дэнни наклонил голову набок и испытующе посмотрел на Мака.
— Он не обманывает, и он не сумасшедший, — заявил Джефф.
— Что это? — спросил Мак, показывая на мяч.
Я оглянулась и подняла с пола свой бедный испорченный мяч, а потом протянула его Маку.
— Ой, — воскликнул он. Тонкие пальцы прошлись вдоль разреза, брови удивленно приподнялись. — Шуг его убил?
— Да, — вздохнула я.
— Это твое оружие.
— Нет, это моя игрушка.
— Это твой друг. Он защитил нас. — Мак еще раз ощупал разрез. — Но он не совсем мертв.
Мак что-то забормотал над спущенным мячом на своем певучем языке, не переставая водить пальцами по прорехе. Края разреза расплывались, таяли под его прикосновениями и срастались. Я потрясла головой, не веря своим глазам. Поморгала. На мяче не осталось никаких следов разреза.
Я взглянула на маму. Она изумленно протирала глаза.
— А как он дышит? — спросил Мак самого себя. — Воздух попадает внутрь и остается. — Он повернул мяч и исследовал пальцами поверхность, пока не наткнулся на клапан. — Воздух, заходи, — сказал Мак.
Мяч снова стал упругим.
Мак стукнул им о пол. Знакомый звук. Мак улыбнулся и стукнул еще, на этот раз направив мяч ко мне. Я только протянула руку и поймала его.
— Черт побери, — воскликнул Дэнни.
Мама никак не могла перестать моргать.
— Ну, пацан, — произнес Джефф.
Мак посмотрел на него, потом на маму и Дэнни.
— Вот еще кое-что, что вы не можете сделать, — сказал он и улыбнулся.
— Это здорово, — сказал Джефф. — Отлично. Сделай что-ни-будь еще в этом роде для мамы. Мам, ты ведь не отошлешь Мака, правда? Если он говорит, что потерялся, значит, это так и есть, понимаешь?
— Нет, — шепотом ответила мама.
— Ты волшебник? — спросил Дэнни. — У тебя есть еще какие-то трюки?
Мак задумался, опять посмотрел на меня, вопросительно подняв брови.
— Я не думаю…
— Волшебник, — прошептала мама и кивнула.
— Волшебник, это тот, кто занимается волшебством? — спросил Мак. — Может быть, и так. Хотя вряд ли это правильно.
— Ты же не фокусник, — возразила я. — А у нас волшебниками называют фокусников, которые выступают перед публикой и демонстрируют разные трюки и тщательно подготовленные чудеса. Мак, ты ведь этим не занимаешься.
— Когда ты делал это с мячом, — заговорил Дэнни, — ты ведь говорил на другом языке, правда?
— Это был язык лечения и язык воздуха, — ответил Мак.
— Другие языки, — опять шепотом повторила мама.
— А еще он может разговаривать на языке воды, — вмешался Джефф. — Могу поспорить, он может разговаривать и с землей, и с огнем.
— Воздух и вода у нас не совсем такие, как у тебя в стране, — медленно сказала я. — Но ты все же можешь с ними разговаривать.
— Да.
— И они тебя слышат и отвечают.
— Да.
— Чуть раньше ты говорил о том, чтобы отправить послание отцу.
— Да.
— А ты можешь поговорить вот с этим? — Я положила мяч на пол и взяла со стола солонку. Потом открыла ее и высыпала соль прямо на стол.
— Я…
Я протянула ему пустую солонку и серебряную крышечку.
— Ты говорил, что твой отец — человек. Но он мог бы прийти за тобой, если бы получил послание?
— Да, моя мать помогла ему овладеть секретами перемещения.
— И что тебе еще нужно, чтобы отправить послание?
— Нечто такое, что могло бы проскользнуть через врата между мирами. — Мак перевел взгляд на солонку. — Наречие, чтобы объяснить этому предмету, куда следует добраться и как попасть сюда. Частицу этого мира, принадлежащую только ему, чтобы врата могли открыться в нужный момент. Бумагу. Что-нибудь для написания текста. И немного удачи.
Я взяла у мамы блокнот и ручку и пододвинула Маку.
Он сел за стол. Понюхал блинчик, улыбнулся Джеффу и положил кусочек блинчика в солонку. Мак потрогал бумагу и удовлетворенно кивнул, посмотрел на ручку, потом на меня. Я забрала у него ручку и продемонстрировала, как она действует. Он улыбнулся, наклонился над столом и стал писать. Вероятно, из- под пера у него выходили буквы, но мне никогда не приходилось видеть ничего подобного ни в одном алфавите. Мама сильно побледнела, но продолжала молча наблюдать за Маком.
Дэнни подошел ко мне, протянул руки, и я передала ему мяч. Он повертел мяч между ладонями. Мое имя осталось на оболочке, но оно стало ярче, словно надпись сделали заново. Дэнни покачал головой, дважды хлопнул себя ладонью по лбу, снова покачал головой. Потом вернул мяч и взял меня за руку.
