Файф улыбнулся. Он выглядел спокойно и беззаботно.
— Я был занят, Эбл.
— Да. Я кое-что слышал об этом.
— От Стина?
— Отчасти. Стин пробыл у нас часов семь.
— Знаю. Моя ошибка. Вы намерены выдать его нам?
— Боюсь, что нет.
— Он преступник.
Эбл коротко рассмеялся и передвинул свой кубок, следя за медленно поднимающимися пузырьками.
— Я думаю, мы можем назвать его политическим эмигрантом. Космический закон защищает его на территории Трантора.
— Ваше правительство поддерживает вас?
— Думаю, что да, Файф. Я пробыл на иностранной службе около четырех столетий и знаю, что Трантор поддержит, а что нет.
— Мне кажется, у вас есть какое-то предложение…
— Есть. У вас находится наш человек.
— Какой ваш человек?
— Космоаналитик. Уроженец планеты Земля, которая, кстати, входит в состав владений Трантора. У меня есть Стин, у вас землянин. В некотором смысле мы равны. Прежде чем начать выполнять свои планы, прежде чем истечет ваш ультиматум и произойдет ваш переворот почему бы не посовещаться насчет общего положении с кыртом?
— Не вижу необходимости. То, что происходит сейчас на Сарке, целиком его внутреннее дело. Я лично готов гарантировать, что в кыртовой промышленности перебоев не будет, независимо от политических событий здесь. Думаю, это удовлетворит законные интересы Трантора.
Эбл задумчиво сказал:
— Кажется, у нас есть еще один политический эмигрант. Любопытный случай. Кстати, это один из ваших флоринианских подданных. Резидент. Называет себя Мирлином Теренсом.
Глаза у Файфа вдруг загорелись.
— Мы подозревали это. Клянусь Сарком, Эбл, есть пределы открытого вмешательства Трантора на этой планете. Человек, похищенный вами, убийца. Вы не можете давать ему политическое убежище.
— Этот человек вам нужен?
— У вас на уме какой-то обмен? Что вы предлагаете?
— Совещание, о котором я говорил.
— Ради флоринианского убийцы? Конечно, нет!
— Но способ, каким Резиденту удалось ускользнуть от вас к нам, довольно любопытен. Вам должно быть интересно…
Уже занимался рассвет. Джунцу хотелось бы уснуть, но он знал, что ему опять понадобится сомнин.
— Я мог бы пригрозить силой, как советовал Стин, — сказал Эбл Джунцу. — Это было бы плохо. Риск велик, результаты — неясны. Пока Резидента не доставили к нам, у меня не было выбора. Кроме политики ничегонеделания.
— Я что дальше? — угрюмо спросил Джунц. — Шантажировать Файфа этим пикантным снимком?
— Называйте это как угодно: шантажировать, вести не совсем честную игру. Это не имеет значения. Высокородная Сэмия виновна только в некоторой податливости и известной наивности. Я уверен, что ее целовали и раньше. Если она поцелуется снова, если поцелуется несчетное число раз с кем угодно, кроме флоринианина, никто ничего не скажет. Но она поцеловалась с флоринианином.
Неважно, что она не знала, что он флоринианин. Неважно, что он поцеловал ее насильно. Если мы опубликуем этот снимок, то для нее и для ее отца жизнь станет невыносимой. Я видел, какое лицо было у Файфа, когда он смотрел копию.
— О чем же договорились в конце концов? — Джунц вздохнул.
— Мы встретимся завтра в полдень.
— Значит, он отсрочил свой ультиматум?
— До бесконечности. Я буду в его кабинете лично.
— И вы рискнете?..
— Риск тут небольшой. Будут свидетели. И мне очень хочется самому увидеть космоаналитика, которого вы ищете так долго.
— Надеюсь, я могу быть при встрече? — спросил Джунц.
— О да! Резидент тоже будет. Он нам понадобится, чтобы опознать космоаналитика. Стин тоже. Все вы будете присутствовать в трехмерной проекции.
